Борис СУДАРУШКИН: «Зато не участвую в междоусобной суете»

– Легче или труднее писателю в провинции, чем в городе, не сравнивал, но иногда создаётся ощущение, что находишься как бы на обочине литературной жизни. А в другой раз сам собой доволен, что не участвую в междоусобной суете областного масштаба. Свой статус «писателя в провинции» я удовлетворяю изданием семибратовской газеты «Дорогие мои земляки», выпуском краеведческих книг о Ростовском крае, сохранением памяти о замечательных земляках-семибратовцах. В этом отношении мне повезло. В Семибратове жили очень интересные, талантливые люди с удивительными судьбами: первый семибратовский краевед Пётр Серге-

ев – выпускник Академии Генерального штаба, штабс-капитан Белой армии, после плена читавший лекции по военному делу красным офицерам; писатель-фронтовик Константин Брендючков, пьесу которого «Дети Чапаева» ставили перед восстанием узники концлагеря «Бухенвальд»; поэт и литературовед Олег Попов, во время фашистской оккупации Пятигорска спасший от взрыва Домик Лермонтова, но получивший за службу в полиции двадцать лет сталинских лагерей. О каждом из них я написал книги-очерки, изданные очень маленькими тиражами. Вроде бы небольшая заслуга, но я горжусь тем, что сделал всё возможное, чтобы эти замечательные люди не ушли в небытие. Ведь они тоже, как и я, были «писателями в провинции».

– Что вы можете сказать о компьютерной литературе? Не принадлежит ли будущее именно ей?

– Наверное, так и будет. Сопротивляться этой тенденции так же бессмысленно, как в своё время сопротивлялись звуковому и цветному кино. Хотя бумажную книгу жалко до слёз: общение с ней гораздо приятнее и, если можно так выразиться, душевнее. Когда дер-жишь в руках книгу, создаётся впечатление, что остаёшься наедине с героями, а с электронным текстом такого ощущения близости и сопричастности нет. Человечество в своём развитии не только приобретает, но и безвозвратно теряет. Возможно, книги будут брать в руки только чудаки вроде тех, которые сегодня заводят бабушкин патефон.

– Какие шаги, по вашему мнению, следует предпринять для консолидации ярославского писательского сообщества?

– Выскажу «крамольную» мысль, которая, возможно, не всем ярославским писателям понравится. То, что в Ярославле существуют две писательские организации, может быть, не так уж и плохо: соревновательный дух годится не только для производственных задач вроде добычи угля. Другое дело, что эту реальность иногда используют не для решения творческих вопросов и литературных проблем, а для продвижения групповых интересов, проявления мелких обид, зависти и упрёков. Чтобы этого не было, надо почаще встречаться, организовывать совместные литературные мероприятия, вместе бороться против чиновников за уважительное отношение к писательскому труду, за издание книг. При таком товарищеском подходе друг к другу со временем, возможно, отпадёт необходимость в двух писательских организациях. А сейчас для меня Союз писателей России, в котором я состою, – это Александр Гаврилов, Союз российских писателей – Константин Васильев, без которых я одинаково не мыслю ярославскую литературу. В моём представлении это были очень близкие люди, которые состояли в одном союзе – в союзе хороших людей и талантливых поэтов.

– Как вам кажется, не подменяется ли в настоящее время историческая проза документальной журналистикой? Актуален ли сегодня исторический роман?

– Мне довелось знать нескольких профессиональных писателей, успешно работавших в историческом жанре, таких, например, как автор тетралогии об эпохе Всеволода Большое Гнездо Эдуард Зорин и Виктор Московкин, которого я считаю своим литературным наставником. Читать их произведения и интересно, и познавательно. Но есть и другие исторические романы, в которых истории практически нет, а присутствует только бойкий авторский вымысел. Вспоминаю, как один такой «исторический» роман в Верхне-Волжском книжном издательстве, где я работал в то время, рецензировал известный писатель Алексей Югов. Как добросовестный рецензент он не поленился выписать из романа множество постельных сцен, к которым автор был явно неравнодушен. Редактор при подготовке рукописи к печати постарался уменьшить количество этих пикантных подробностей, на что одна из читательниц, прочитавшая до этого рецензию Алексея Югова, заметила: «Самое интересное вырезали». И действительно, весь роман

держался практически на этих вымышленных сценах, а история была как бы придатком к ним.

Конечно, в сравнении с такими «историческими» романами документальная журналистика выглядит более серьёзно, хотя и она превратилась в растяжимое понятие: раньше под «советскую» документалистику отбирали одни факты, теперь под «демократическую» – другие. Короче говоря, и раньше, и сегодня историю во многом «делают» историки и журналисты. Поэтому, когда есть возможность, предпочитаю читать не романистов, не журналистов и тем более не политиков, которые лезут в историю, чтобы переписать её под себя, а перво-источники.

– Придерживаетесь ли вы принципа «Ни дня без строчки»?

– Принцип, конечно, красивый, звучит громко, но жизнь вносит свои коррективы. Иногда без перерыва работаю по неделям, а иногда находит такая хандра, что даже не верится, что вернусь за компьютер. Слава Богу, такие мрачные периоды длятся недолго и заканчиваются искренним раскаянием, что бездарно провёл время. Творчество сравнивают и с наркоманией, и с пьянством, а я бы сравнил уход из творчества с кислородным голоданием: только выйдешь из творческой зоны, как начинаешь задыхаться. Но чтобы понять это, надо иногда почувствовать, как бы тебе было тоскливо и удушливо, если бы в твоей жизни не было творчества.

– Когда нас ждёт встреча с вашими новыми произведениями?

– Это очень больной для меня вопрос. К своему 65-летию я подготовил к печати книгу «Сказание о Ростове Великом, затерянном граде Китеже и замечательных ростовцах». Чтобы её издать, обратился за помощью к главам Ростовского района и Ростовской администрации, но ни тот, ни другой мне даже не ответили. До этого столь же безрезультатно закончились мои попытки издать к 1000-летию Ярославля нашу совместную с покойным сыном Михаилом книгу «Ярославль и ярославцы в русской истории». Обо всём этом уже писал «Северный край». В Семибратове группа энтузиастов создала нечто вроде издательства, где на изографе печатаем краеведческие книги, но очень маленькими, мизерными тиражами. Здесь вышло уже несколько моих книг, которые моментально разошлись среди любителей местной истории. Конечно, сохраняется надежда издать эти книги более солидными тиражами и в более высоком полиграфическом исполнении, но эта надежда, наверное, умрёт раньше меня.

Все красивые слова о том, что Россия переживает культурный взлёт и духовное возрождение, что наконец-то писатели получили возможность писать то, что им хочется, – сплошная пропагандистская демагогия. Разница с прежними временами состоит лишь в том, что раньше правила «коммунистическая» идеология, а теперь правят деньги. Об этом я написал в книге очерков «Бывали хуже времена...», которую мне тоже не удалось издать в Ярославле. Времена действительно бывали хуже, но не были циничней по отношению к тем, кто не приспособился и не желает приспосабливаться к новым порядкам. Так что мне вряд ли можно рассчитывать на то, что мои новые книги увидит широкий круг читателей.