Пожарный сюжет книгочея из Дёмино

У ВОДЫ И БЕЗ ВОДЫ

В ничуть не захудалом дачном Дёмино, давшем название соседнему всемирно известному спорткомплексу, как ни странно, воды нет – ни нормальной питьевой, ни противопожарной. Тот пруд недаром же дачники называют «дырявым» – заполняется он только по весне, потом вода уходит в землю (о прискорбном состоянии прудового хозяйства в наших краях «Северный край» рассказывал, например, в публикации «Я у пруда от жажды умираю» в номере за 28 августа).

На сады и огороды селяне худо-бедно качают воду из Колокши, за питьевой ходят на родник за речку. А случись что похуже – постучим по дереву – топать с вёдрами придётся им метров за триста на водоём к ферме, давно опустевшей. Так что тревога эта ни дать ни взять здешняя, дёминская. Не случайно темой «больших пожаров» ещё до начала аномальной жары-2010 так всерьёз обеспокоился хозяин дачной усадьбы, что за «дырявым» прудом, Владимир Макаров.

Ведущий специалист службы технического директора ОАО «НПО «Сатурн», известный в Рыбинске книгочей и литератор-любитель Владимир Васильевич свою сокровенную тревогу выразил самым неожиданным образом. Прочитав у нас в «Северном» заметку под названием «Большие пожары. Роман 25 писателей – аналогов нет», он горячо поддержал разговор об изданном три четверти века назад удивительном произведении под названием, таким злободневным и для наших дней.

ХИМИЧЕСКИЕ БАБОЧКИ

Первым делом высказал в письме несогласие с безымянным автором заметки, что замысел главного редактора журнала «Огонёк» Михаила Кольцова якобы «был предан полному забвению в течение 80 лет». Владимир Васильевич не был голословен, сослался на собственную домашнюю библиотеку. Три десятилетия

кряду был подписчиком, как он считает, наиболее информативного и точного из советских журналов – «Наука и жизнь».

Прочитанное там делил по темам, каждую подборку с оглавлением отдавал в переплётную мастерскую. Этот универсальный многотомный справочник у него и сегодня всегда под рукой – все два с лишним десятка томов не поленился перевезти на дачу. В одном из них и нашёл публикацию о «Больших пожарах». Приложил к письму в редакцию копию статьи об истории литературного эксперимента, поддержанного тогда и Алексеем Толстым, и Вениамином Кавериным, и Леонидом Леоновым (и Грином, и Бабелем, и Зощенко). В качестве наглядной иллюстрации Владимир Васильевич прислал главу «Златогор­ская, качай!», написанную в своём легко узнаваемом «кусательном» стиле Михаилом Зощенко.

В гости к полемисту ехали мы не только с его депешей. Везли редакционное предложение: дабы не уходить далеко от нашей пожароопасной реальности, попробовать вчерне обсудить сюжет «Больших пожаров II». Кстати, с подсказки самого автора проекта Кольцова. Он с такими словами обращался к читателям в финале романа, где по главной версии следствия причиной загадочных поджогов в городке Златогорске и вокруг были... самовоспламеняющиеся химические бабочки: «Продолжение событий читайте в газетах, ищите в жизни! Не отрывайтесь от неё!».

УСАДЬБА СОБСТВЕННОГО СОЧИНЕНИЯ

На даче у Макарова мы сразу поняли, что с нашим замыслом, в общем-то тоже слегка авантюрным, мы адресом не ошиблись. Наш читатель оказался человеком не просто творческим – говоря по-современному, сверхкреативным. Видели бы вы его книжный шкаф. Заколотил одно из окон, в нише прибил полки – красиво и книгам хорошо: не на свету и меньше пылятся.

Основа библиотеки – отцовская, заводского мастера, тоже заядлого книжника – подписные издания, классика, в основном русская. Ну и сын Владимир добавил, когда в перестроечные времена у них на «Рыбинских моторах» разрешили всем, кто захочет, разобрать по домам списанную литературу из технической библиотеки. Показал нам толстенную монографию с её штемпелем – «Культура инков» – ни в жисть не купить бы ему такой учёный фолиант в магазине.

У компьютера с книгой в его семье – безоблачное мирное сосуществование. На компь­ютере Макаров пишет, редактирует. Читать стал меньше, но Интернет тут ему не соперник. Рассказывает, что-то в книжке задело или чего-то не понял – перелистнул страницу назад, перечитал непонятное по ключевым словам, поразмыслил вместе с автором. Дальше двинулся, и глаза не так устают, как перед монитором. Закроется с книжкой на верхотуре под самой крышей, в светёлке – домашние знают, что мешать главе семьи в это время лучше не стоит.

– Когда на душе что-то не так, открываешь, допустим, «Повести Белкина». Перечитал, успокоился – как свежего воздуха вдохнул, – без всякой риторики сказал, как сумел, своё веское слово в защиту книгочейства.

Питомец авиационной технологической академии, Макаров – человек на особицу, физик и лирик в одном лице. У него не только книжный шкаф, вся усадьба собственного сочинения. Эксклюзивной конструкции и печка – с хитрым, петлёй, воздуховодом, и деревянные парники – крыша домиком, чтобы дождевая, талая вода лучше стекала. В саду у него растут и вопреки всем засухам и пожарам дают урожай, разумеется, при усиленном поливе виноград, дыни, арбузы. Произрастают диковинная, похожая на морковь японская редиска дайкон, целебный элеу­терококк (чей корень после жень-шеня, говорят, второй по целебным свойствам).

ФЭНТЕЗИ НА ДВА ГОЛОСА

За столиком в саду полистали вместе собрание сочинений авторов «Науки и жизни», поговорили о судьбе романа «Большие пожары», основательно забытого в совет­ские времена – ведь каждый четвёртый автор его в 30-е годы попал под репрессии. И пора нам было приступать к главному.

– Так попробуем, сударь, представить себе хотя бы в общих чертах сюжет романа на документальной основе «Большие пожары II»? – не стали мы терять даром время.

– А почему бы и нет, – голос в голос отозвался книгочей, отодвинув чуть в сторону книжную стопку и поставив в центр стола миску с яблоками.

– У Кольцова причиной пожаров стали вражеские происки разоблачённого к финалу мирового империализма, – напомнили мы. – Оказывается, воспламеняться могли самые обыкновенные бабочки-капуст­ницы, только со злым умыслом специально обработанные. А у нас это пусть будут солнечные зайчики, отражённые под определённым опасным углом от осколков бутылок, после пикников разбитых в лесу.

– Присоединяюсь, была же такая совершенно серьёзная версия в прессе, что битая бутылка будто бы подожгла Россию.

Быстро договорившись, что местом действия станет у нас небольшой приволжский городок Р, мы сходу на два голоса обсудили наш проект. С исполнителями проблем, видимо, не возникнет – распределим главы в широком диапазоне от Веллера до Жванецкого. А вот героев мы не по­считали зазорным позаим­ствовать у того же Зощенко.

Чтобы недалеко ходить, открыли его главу «Златогор­ская, качай!». Нашли там всех, кто нам нужен – и ушлого начальника уголовного розыска, и рассудительного старого пожарного, и зарубежного концессионера, построившего себе в окрестностях городка Р. роскошный коттедж. Прибавили к ним двух друзей – сыщика и газетного репортёра, поручили им провести самостоятельное расследование.

Поиск поджигателей приведёт двух друзей в пригородный лес, на знакомую до боли поляну, где открывая сезон отпусков, сами наши герои заканчивали дружеский пикник турниром по метанию в ствол дерева пустых бутылок...

С такой пессимистической концовкой, когда истинных поджигателей в городке, где бутылки бьют в лесу все от мала до велика, не найдёт никто и никогда, хозяин усадьбы на берегу «дырявого» пруда не согласился. Предложил свою, жизнеутверждающую. Дескать, доверил бы финал детям и внукам, тем из них, для кого слово «инновация» не пустой звук. Пусть пораскинут умом, догадаются добавлять в стекло элементы, под воздействием которых бутылка, в том числе и разбитая, будет под солнечным лучом рассыпаться на природные составляющие.

А чтобы никто не подумал, что дипломированный инженер-механик Макаров совсем уж оторвался от жизни, Владимир Васильевич так обосновал свой хеппи-энд:

– Между прочим, в студенческих походах мы бутылки в лесу не оставляли. Складывали их, набитые мусором, в костёр, в горячие угли. И они в конце концов строго по законам физики рассыпались – оставались неопасные ни для кого песок и зола.

Резюме получилось у нас через запятую, действительно голос в голос. Сошлись на том, что, видимо, только такое инженерное ноу-хау за неимением решений попроще обещают нашему лесу такую жизнь, когда не страшны ему будут ни вражеские самовоспламеняющиеся бабочки-капустницы, ни солнечные зайчики от осколков нами самими разбитых в лесу бутылок.