Одинокий пахарь собирает урожай

ЛУК ТОГДА ВОЗИЛИ ВОЗАМИ

Николай Алексеевич Марков (на снимке) приводит в боевую готовность мотоблок.

– Моя лошадка за пару выходных по весне пол-огорода осилила, – взявшись за поручни и сразу став похожим на заправского пахаря под шутки-прибаутки, выводит он мотоблок под уздцы на волю – показать в деле. Сама пятисильная «лошадка» фирмы «Урал» из магазина для дачников, а вот прицепной инвентарь к нему у Марковых свой, от деда и прадеда – плуг, борона, хитрый рыхлитель под народным названием «каракули».

Поддерживать всё это в рабочем состоянии выпускник Ярославского политеха, инженер-механик Николай Алексеевич Марков («спец по железякам» – так он нам представился) считает своей элементарной мужской, профессиональной, а главное, вроде как семейной и родовой обязанностью. Плуг – под конную тягу, тяжеленный. Но теперь не осталось в Тряслове ни одной лошадушки, под мотоблок по образцу дедовского пришлось сделать из листового железа плуг полегче, в размерах один к трём, а заодно без всяких образцов изготовить и остроносый плужок для прокладки межей – конструкция и крепёж свои, авторские.

– От отца знаю, что мой раскулаченный дед Михаил Васильевич, – вспоминает Николай Алексеевич, – у себя в единоличном хозяйстве силами семьи ежегодно нарезал с приусадебного участка – не поверите – по двадцать возов лука, столько же накапывал картош­ки, а на возу помещалось до двух десятков корзин весом в полтора пуда каждая.

Причём, как заметил наш собеседник, цифры-то, кажущиеся на фоне нынешнего сельского запустения просто неправдоподобными, вовсе не из семейных легенд. Покойный родной брат Николая Владимир, биолог, доцент Рязанского сельхозинститута, уроженец Тряслова, приезжая сюда в отпуска, всерьёз занимался родословной семьи. По архивным данным. Написал целое исследование о том, сколько чего было в хозяйстве Корневых-Марковых: лошадь, две коровы, рига для сушки цикория и лука, сенной сарай, амбар. «Красный пожар», как называл революцию, гражданскую войну и коллективизацию дед Михаил, спалил под корень и это крепкое крестьянское хозяй­ство. Сразу после революции, предвидя недоброе, Михаил Васильевич Корнев взял фамилию своих дальних род­ственников Марковых. Но не спасла и такая конспирация. Непосильные поборы прод­развёрстки подкосили и его.

– За недоимки осудили Михаила Васильевича на пять лет. Пришли его забирать, – процитировал по памяти из этой горестной семейной хроники Николай Алексеевич, – а дед лежит на лавке, подняться не в силах. Оставили его в покое, но дни его были сочтены. Случилось это в 1933 году. Схоронили его на кладбище возле Никольского храма в соседних Угодичах. Храм начали поднимать из руин, но от того кладбища остался один-единственный камень, а дед так и остался нереабилитированным.

ПО ЗАВЕТАМ ПРЕДКОВ

И в новом столетии судьба не щадит семью Марковых. Уже в нулевых годах ушёл из жизни брат Владимир. Совсем недавно Николай Алексеевич проводил на небеса супругу Ангелину. Женился и уехал в Питер старший сын Алексей, тоже выпускник техуниверситета. У второго сына Сергея, автослесаря, свои заботы и все в городе. В Тряслове бывает разве что по большим праздникам.

Да ведь и сам Николай Алексеевич по привычке называет себя дачником, в Ярославле он – оператор газовой котельной. Но приезжая сюда по выходным или, как сейчас, догуливая отпуск, пахарь в одиночку засучивает рукава. С землицей обращается он уважительно, по заветам предков. Дровяные поленницы, чтобы не мусорить, на задах не держит. Куры и другая мелкая живность в Тряслове вообще заперты по вольерам, чтобы грядки не топтали.

На подсолнухах висят у него тряпицы – пугала от прожорливых пернатых. В бочке, полной дождевой воды, караси плещутся. От сковороды, шутит, спасаю рыбёшек. Спит трясловский пахарь на печи, а лук сушит на дедовских ещё крепких котцах – противнях, плетённых из ивовых прутьев.

Там, где был дедов сарай, в заросшей рытвине у него место для компоста. Застарелые долги угодьям, повсюду потерявшим былую силу, отдавать надо, а навоз Маркову нынче не по карману. Тракторная тележка тонны на три тянет на две тысячи целковых. Таких тележек на все его без малого тридцать соток надо не одну, а три. Вот и придумал Николай Алексеевич органику по соб­ственному, немудрёному рецепту получать прямо на усадьбе.

Пристегнёт к своему вездеходу – вазовской «четвёрке» – прицеп, привезёт с ближнего болота торфу, накосит травы. Всё перемешает, иногда с добавлением навоза. Даст полежать – готов под плуг бесплатный фирменный компост. А дальше идут в ход дедов опыт, современная техника, собственная сноровка и выдумка. Окучивает картошку мотоблоком с двумя лемехами. Самую нелюбимую операцию дачников – прополку с цапкой в руках – он и ту умудрился модернизировать. Пригодились те самые «каракули». Ручки у мотоблока высокие, даже наклоняться над грядой не требуется.

Показал хозяин в действии ещё одну диковину под весёлым названием «хреноройка» – старинный кованый заступ, им хрен выкапывают. На три счёта, прямо на глазах у нас, раз-другой копнул и вытащил за вихры огромный куст с могучим корнем знакомого каждому овоща, что редьки не слаще. С победным кличем поднял вырытый куст на вытянутую руку:

– На тёрку! В банку! В холодильник его!

КТО ЗАЩИТИТ ОГОРОДНИКА?

Вообще-то нынешняя злая засуха дала огородникам и всему нашему сельскому хозяйству мало поводов для подобной безоблачной радости. Год и у Маркова не выдался урожайным. Вместо обычных полусотни мешков картошки снял вполовину меньше. Лука собрал – кот наплакал – каких-то три мешка, разве это по трясловским меркам урожай? С покупателями у одинокого пахаря проблем нет. Картошку, лук продаёт в Ярославле «по предварительной записи» – по родным да знакомым и знакомым знакомых.

Сервис тоже фирменный – привозит заказы собственным транспортом. В этом году пришлось многих из постоянной клиентуры огорчить отказом. А в принципе такой, казалось бы, простой и для всех насущный вопрос, как сбыт готовой продукции, как был, так и остаётся у наших огородных пахарей задачкой со многими неизвестными.

В некрасовские времена скупкой овощей занимался свой брат-крестьянин – офени и прасолы, в советские времена худо-бедно – сельская потребкооперация. Из прибрежных Угодич овощи доставляли в Ростов свежими – водным транспортом через озеро. До сих пор о той славной поре напоминают руины «красного сарая» на берегу Неро, бывшего овощного оптового склада, и мостовая, ведущая к пристани, которой давно и след простыл.

Теперь огородники крутятся кто как может. Сосед Марковых Геннадий Мишин весь год вертится как белка в колесе – торгует на базаре в Брагине, овощной товар возит туда в багажнике собственной машины. Сейчас уже наведывались в Тряслово и соседнюю деревню Вороболово челноки, ушлые парни. Их бесправная клиентура – в основном вдовушки-огородницы и все те, кто не может собранное продать самостоятельно.

Защитить их интересы некому. Судя по всему, опять срываются планы Угодичского сельсовета наладить переработку овощей и цикория на месте. Неподалёку в Ворже сушат цикорий и будто бы морковь. Но это мизер для ростовского огородного заозерья, откуда ещё лет сто назад овощи развозили по всей России, в том числе и по железной дороге. То был государственный интерес!

А сейчас что? Как нам сказали в управлении по экономическому развитию администрации Ростовского района, «наш расчёт на частную инициативу». А она у нас по-прежнему из-под руки всё вглядывается в какие-то неоглядные дали. Не видя того, что происходит буквально под носом, никак не в сторону такой унылой прозы, как сушка и засолка овощей. Нашёлся инвестор и на «красный сарай» – и развернуть там он собирается что бы вы думали? Базу! Только вот не овощную, а туристскую.

Так что челночная обираловка средь бела дня пошла по новому кругу. Такса – твёрдая, грабительская. То, за что по рекламным образцам на перевёрнутых вёдрах перекупщики дают в деревне, условно говоря, полтинник, в городе идёт за рубль, а то и полтора. И это – рыночная экономика?

ЖИВ МАРКОВ КОЛОДЕЦ

О жизненных перспективах Николая Алексеевича можно было и не спрашивать. Всё ведь и так ясно и понятно. Недавно 27 соток оформил он в собственность. Прикупил и пустующий соседский огород – тысяч двадцать за него отдал, не пожалел. Говорит: если позволит здоровье, пасеку в саду поставит. А зачем бы дачнику развёртывать на усадьбе целую семенную станцию? Пышными кустами и куртинами цветут у него на семена лук, морковь, свёкла, редька, с недавних пор и голубо­глазый цикорий.

Стараниями нынешнего хозяина появился в доме Корневых-Марковых, срубленном из мачтовой сосны лет триста назад, новенький парадный подъезд. Вход теперь не со двора, а действительно парадный – с террасы. Не поленился Николай Алексеевич и проверить на жёсткость, цветность и все остальные санитарные показания воду из вырытого дедом на задах усадьбы восьмиметровой глубины колодца. Им испокон века пользуется вся деревня.

Просто спортивного интереса ради захотелось сравнить её с той водой, какую разливают в бутылки на продажу под известными брендами. Анализы подтвердили то, что Марковы и так знали. Воду всегда пили они из колодца сырую, некипячёную, потому что чистая. Мы на прощание тоже её пригубили. От души позвякали стаканами за здоровье и благополучие хозяина.