Я над прудом от жажды умираю

Недавно, когда земля на полях покрылась трещинами от аномальной жары, а агрономы подсчитывали убытки, принесённые засухой, довелось побывать в командировке в почти что образцовом хозяйстве – ЗАО «Племзавод «Ярославка».

Много интересного рассказали селяне о своей жизни и работе, но особо запомнился вскользь упомянутый главным зоотехником эпизод – как чудом спасли поле от пожара. Шёл по полю комбайн, и под его нож элементарно попал небольшой камень. От удара железа по камню стрельнула искра, а вокруг стояла всем ещё памятная Великая Сушь. Комбайнёр оказался внимательным – вовремя заметил возгорание, это и спасло поле от большого пожара. Вчера спасло, а завтра может случиться так, что придётся пожарных вызывать. Храбрые огнеборцы примчатся,.. и окажется, что они бессильны, потому что нечем тушить-то. Воды нет. 

Такой неприятный прогноз не из пальца высосан, проблема заинтересовала нас давно, потому что со всех концов области поступают похожие, как близнецы, жалобы.

Приехал, например, в редакцию уроженец села Дунилова, что в Большесельском районе, рассказал о проблемах и упомянул, что улицы Рабочая и Советская в родном селе страдают от безводья – на две улицы один колодец, в котором к вечеру вместо воды остаётся лишь грязная жижа. Может быть, это только в Большесельском районе такие нерадивые люди живут? Но вот в редакцию приходит читатель, у которого дача в Некрасов­ском районе. Там, близ дороги на Красный Профинтерн, около его деревни – два больших пруда, в которых 20 лет назад мальчишки на плотах гоняли и мужики бреднем рыбу ловили. Сегодня один пруд зарос так, что без танка к берегу не подступишься, другой – на последнем издыхании… В поездках по Даниловскому району также сразу отыскались деревни, в которых этим летом пруды усохли до такого состояния, что людям на самом пике жары нечем было поливать личные(!) огороды. Так где же у нас хорошо, где вода-то есть? Разве что в Ярославле, в бассейне «Лазурный»... 

Пожар – ситуация, несомненно, чрезвычайная, чрезвычайнее – только теракт, поэтому логично было расспросить о ситуации сотрудников обла­стного управления МЧС. Оказалось, что прямой ответ­ственности за состояние пожарных водоёмов ГУ МЧС РФ по Ярославской области не несёт, по закону следить за ними должна местная власть. Однако и пустить ситуацию на самотёк в МЧС тоже позволить себе не могут, поэтому контролируют пожарную безопасность всех населённых пунктов области периодически по составленным заранее графикам. Информацию о результатах проверок сотрудники МЧС обещали предоставить в ближайшее время. 

Но если по сути: так ли важно – выпишут эмчеэсовцы десять предупреждений или штрафов начальникам «на местах» или двадцать, или сорок? Пруды-то как зарастали по всей области, так и будут зарастать, и исправить ситуацию могла бы разве что целевая программа. Однако выяснилось, что «программа когда-то была, но теперь точно закрыта». То есть «спасение зарастающих ряской – дело рук самих зарастающих». Что же предпринимает руководство районов?

– Я слышал об областных программах, связанных с противопожарной безопасностью, но видеть их пока не довелось, – говорит начальник отдела военно-мобилизационной работы ГО и ЧС администрации Ярославского района Юрий Шабуров. – На сегодня положение с пожарными водоёмами непростое, и меня лично оно волнует. Мы не отказываемся помогать главам поселений советом, методологически,.. а вот деньгами не имеем права. В федеральном законе № 131 полномочия по соблюдению пожарной безопасности прописаны таким образом, что все пожарные пруды «висят» на поселениях. Если районная администрация попробует финансировать содержание прудов, то прокуратура расценит это как нецелевое расходование бюджетных средств. Мы ведём мониторинг состояния водоёмов, и его результаты не радуют. В нашем районе 600 населённых пунктов, 8 поселений. В каждом поселении от 10 до 20 пожарных прудов, которые нужно чистить, углублять. Цена вопроса – от 80 до 120 тысяч за каждый пруд. В бюджетах поселений таких денег нет в принципе, и вопрос остаётся открытым.

Попытка разузнать, что же происходит, непосредственно на земле, то есть в сельских поселениях, привела к ещё более печальному итогу. Главы поселений и сотрудники их администраций, услышав вопрос о пожарных прудах, с трудом скрывали испуг и немедленно начинали рапортовать о большой проделанной работе.

Она действительно ведётся, администрации поселений буквально «в нитку вытягиваются», стараясь облагородить пожарные водоёмы. Но могут ли они со своими нищими бюджетами добиться каких-то серьёзных результатов? Рассмотрим конкретный пример. В Инальцинском сельском поселении Борисоглебского района этим летом изыскали 82 тысячи рублей и расчистили подъезды к трём пожарным прудам – в сёлах Зачатье, Щурово и Трепарёво. Подправили подъездные пирсы, углубили, насколько позволяла строительная техника, сами пруды. По масштабам скромного сельского поселения работа почти титаническая, сделано всё возможное, но с технической точки зрения её можно назвать разве что «приямочным благоустройством».

– Вычистить пруды пол­ностью не получилось, – призналась заместитель главы администрации поселения Надежда Лебедева. – Не знаю уж кто вам сказал, что очистка пруда стоит 80 тысяч, может, в их районе цены другие… У нас гораздо дороже. Конечно, раньше, в советское время, за прудами получше следили...

Для полного прояснения картины уточним: в Инальцинском поселении 69 сёл и деревень, пожарный пруд есть в каждом населённом пункте, а в крупных – и по нескольку водоёмов. Когда их все приведут в порядок? 

Подчеркнём, Инальцинское сельское поселение ничуть не хуже других, оно даже лучше многих. Найти поселение, в котором дела обстояли бы лучше, не удалось ни в Борисоглебском, ни в одном из других районов области, да, похоже, в ближайшем будущем и не удастся.

Да, у мелиораторов, помнится, были мощные бульдозеры, которые могли, просто проехав через пруд, растолкать всю тину по берегам. Но где деньги, чтобы оплатить работу этих бульдозеров?

Да, любой сельский житель подтвердит, что если в пруду водятся караси и плавают гуси, то его можно не чистить лет 15. Но уровень жизни и морали в нашей глубинке таков, что карасей немедленно выловят подчистую, а к гусям надо приставлять вооружённую охрану, на которую опять же нет средств.

И поэтому бессмертная строчка французского поэта Франсуа Вийона «я над ручьём от жажды умираю» при замене слова «ручей» на слово «пруд» в ярославских сёлах уже кажется родной, как частушка. Можно и спеть, пока не горит…