Помнил войну памятью пальцев

Нина Фёдоровна – представитель большой трудовой династии Вихревых – Ершовых, связавших свои судьбы с Ярославским моторным заводом. Общий трудовой стаж семьи перевалил за двести лет! На Ярославском моторном работали отец и мама Нины Фёдоровны – Фёдор и Александра Вихревы, родной брат нашей собеседницы Валентин Фёдорович отдал моторостроению шесть десятилетий. Сама Нина Фёдоровна пришла на ЯМЗ учеником контролёра, едва окончив семь классов школы, в 1947 году. Здесь и встретила свою судьбу – Михаила Васильевича Ершова.
Его семья из Гаврилов-Яма, но в страшное лихолетье голодомора Ершовых волевым усилием сверху переселили на Украину – преодолевать «непредусмотренные последст­вия» радикальных экономических реформ и неурожаев начала 30-х годов прошлого века. Когда началась война, Михаил Ершов уже был студентом Рыбинского авиационного института. Ушёл на фронт радистом. Воевал на Ржевском направлении, в 1943 году был тяжело ранен, больше года провёл в госпиталях. На память о том военном времени все мирные годы, не одно десятилетие, Михаил Васильевич «носил» в груди, около самого сердца, крошечный осколок. Демобилизовался в декабре 1945-го в звании ефрейтора, имеет медаль за боевые заслуги и за победу над Германией.
– Муж не любил вспоминать войну и почти никогда о ней не говорил. Но когда у нас появились дети, всех троих научил азбуке Морзе: точки – тире и дочери-двойняшки, и сын отстукивали также виртуозно, как и их отец. Военная специальность радиотелеграфиста всю жизнь напоминала мужу о себе памятью пальцев, – говорит Нина Фёдоровна.
У самой Нины Фёдоровны, едва речь заходит о войне, на глазах наворачиваются слёзы. В 1941-м ей исполнилось десять лет: по суровым меркам военного времени она считалась достаточно взрослой для того, чтобы тянуть на себе весь дом. Кроме обязательной учёбы девочке приходилось часами стоят в очереди, чтоб отоварить продуктовые карточки на всю семью.
– Когда начиналась бомбёжка мы с братом, перед тем как спуститься в подвал, где было бомбоубежище, обязательно надевали на себя сшитые мамой конверты-памятки на верёвочке, в которых были указаны все данные: имя, возраст, адрес, кто родители. Мало ли что могло случиться... Выходя на улицу, брали угольные щипцы, чтобы было чем подхватить обнаруженную зажигалку, – вспоминает Нина Фёдоровна. – От одной такой зажигалки сгорел дотла соседний дом; дети и взрослые, выстроившись цепочкой, передавали друг другу вёдра с водой – пожар тушили. Годы спустя я встретила женщину, чьё лицо мне показалось очень знакомым. Разговорились с ней, и выяснилось, что она жила в том самом сгоревшем доме, и тогда, полвека назад, мы с ней вместе пытались спасти от огня её дом.
В семье постоянно ждали вестей с фронта: воевали мамины братья – Дмитрий, Алексей и Владимир Лещенковы. Дмитрий и Алексей вернулись домой, а Владимир Иванович, он был десантником, пропал без вести. Не сохранилось и писем с фронта – они потерялись при переездах, но Нина Фёдоровна отлично помнит, как Владимир писал, что в один из дней не вернулся с задания один его товарищ (они дружили втроём), затем – другой.
– Потом пришло последнее письмо от дяди Володи, в котором были слова о том, что теперь пришёл его черёд... Их же забрасывали в тыл врага, и никакой подробной информации в тех торопливых весточках с фронта быть не могло. А больше писем от него не было.
...Нина Фёдоровна и Михаил Васильевич поженились в 1957 году. В те годы Ершов был первым начальником бюро компоновки двигателей. За разработки в области специальных транспортных средств в 1969 году был удостоен Государственной премии СССР: Михаил Васильевич – основоположник проектирования четырёхтактных двигателей. Всегда компанейский, открытый, доброжелательный, отлично разбирающийся в футболе и шахматах, он умел создать вокруг себя удивительную атмосферу творчества. А как пел! Нина Фёдоровна, сама певунья (без малого сорок лет пела в академическом хоре под руководством Михаила Зиновьева во Дворце моторостроителей), говорит, что эта общая страсть к музыке и пению на протяжении многих лет гармонизировала их брак – одним словом, спелись, голубчики. Выросли дети, дочери Елена и Галина выбрали для себя совсем неженские специальности – закончили факультет вычислительной математики и кибернетики Московского государственного университета. Сын Юрий пошёл по стопам родителей, сейчас он трудится слесарем-сборщиком в экспериментальном цехе ЯМЗ.
Сама же Нина Фёдоровна уже много лет «воюет» с властями о предоставлении ей статуса ветерана Великой Отечественной войны (труженика тыла). Надбавка к пенсии у неё есть, а вот ветеранского документа – нет. Вопрос упирается в архивные справки, которые должны подтвердить, что она, будучи школьницей, тоже работала: по рассказам пожилой женщины их, детей, постоянно привлекали на какие-то общественные работы. Вот только документов об этом не сохранилось. Вот Нина Фёдоровна Ершова и обивает кабинеты чиновников: очень ей обидно, что она, пережив все тяготы военного лихолетья, не является ветераном. Может быть, если следовать букве закона, это и верно. Но если рассудить по совести, так всем им, пережившим Великую Отечественную – воевал ли, трудился ли в тылу или просто, как Нина Фёдоровна Ершова девчонкой, тушил зажигалки и отоваривал продовольственные карточки, – уже за одно то, что выжил, надо безоговорочно присуждать звание ветерана. Много ли их осталось, ветеранов, стоит ли тут мелочиться?