Взял чужое – положи на место!

Исстари христиане считали, что, давая ребёнку имя, мы поручаем дитя какому-либо святому, который теперь будет опекать его всю жизнь. И дать другое имя – значит, нанести первому покровителю незаслуженную обиду. А уж если вместо христианского имени назвать ребёнка Трактором или Лагшмиварой («Лагерь Шмидта в Антарктике»), как было принято после большевистского переворота, значит, вовсе отказаться от небесной помощи: ясное дело, раз Бога нет, так что тут церемониться?
То же и с городами и улицами. Пётр Первый назвал свой город во имя своего небесного покровителя городом святого Петра. Когда он стал Петроградом, имя святого апостола исчезло, а потом появилось и вовсе кощунственное Ленинград. Рядом с ним появились Троцк, Киров, Сталинград, Калинин­град, Куйбышев, Свердловск, число же их ты, Господи, веси. Кто теперь помнит Куйбышева, Войкова, Урицкого, Щербакова, Володарского или нашего «родного» убийцу Кедрова? Одних уж нет, а те далече, расстреляны соучастниками, чьи имена тоже «увековечены», заменив красивые старые названия древних городов. Слава Богу, часть старых названий снова появилась на наших картах, испачканных в советские времена охочими до славы малограмотными вождями.
Надо нам помнить: имена людям и местам даются раз и навсегда. Между человеком, предметом и именем устанавливается мистическая связь, нравится это кому-то или нет. Конечно, между девочкой и несусветной Лагшмиварой такая связь вряд ли возникнет, а вот между той же девочкой и Машей – обязательно. Так что бедняжку Лагшмивару стоит переименовать в Марию, но не наоборот. Нет, выходит, правил без исключений.
Проблема со Сталинградом. Это имя вошло в историю и останется там навсегда. Битва всегда была и будет Сталин­градской, тут уж ничего не поделаешь. А вот город должен снова стать Царицыном.
Словом, проблема переименования не так проста, как может показаться. Вот построили новую магистраль и назвали её именем Ленина. Прошло время, и теперь мы знаем, что вождь мирового пролетариата был заодно ещё и циничным, и коварным лидером, что корни подлого сталинизма идут как раз отсюда. Но имя Ленина – первое в названии улицы, она не переименована!
В спорах на эту тему один мой оппонент сгоряча воскликнул: что же, если улица названа именем Чикатило, то и её уже нельзя переименовать?! Я боюсь, что вызову всеобщее возмущение, но всё-таки скажу: нельзя. Если улицу когда-то назвали именем Чикатило, значит, у него были какие-то заслуги, просто так имена не присваивают. Условно говоря, он мог быть маршалом, выдающимся политиком, знаменитым писателем, а уже потом стал маньяком-убийцей. Что делать? Лучше было бы улицу его именем не называть, но коли назвали, пусть остаётся как часть нашей истории: да, мол, было и такое, и такое, куда теперь деваться? И Ленин ведь был, и ничего с этим поделать нельзя.
А вот если ярославский переулок был Надеинским, так он должен таким и оставаться. Он получил название по имени стоящей тут до сих пор церкви Николы Надеина, а Надеина она по имени знаменитого трагической судьбой купца Надеи Светешникова, который эту церковь построил на свои деньги, а потом разорился и кончил дни засечённым в московских застенках. Почему переулок вдруг стал Народным, с какого бодуна? А ну, конечно, это была борьба с религиозным дурманом! Саму церковь-то тоже едва не снесли, а вы нам про название.
И ещё одна проблема приходит на ум. Большинство населения привыкло к советским названиям: как-никак несколько поколений жили на улицах Урицкого или там Володарского, в городе Тутаеве и других таких. Они давно забыли, в честь кого эти улицы названы, эти имена перестали играть воспитательную идеологическую роль. Потому жители не хотят перемен: мало нам других забот, что ли? Такой вот своеобразный местный патриотизм.
Но вот посмотрите: была у нас улица Емельяна Ярославского, большевика и яростного безбожника; вернули улице имя Большая Фёдоровская, по имени стоящего тут кафедрального собора, и что? Привыкли, смирились, и этот самый Емельян забыт начисто. Остановку на углу этой улицы и Московского проспекта старожилы до сих пор называют «У Градусова», по имени известного ярославского купца, чей магазин до сих пор пользуется известностью. Осталось старое имя в памяти народной, хотя, кажется, сам купец был по убеждениям небезупречен. Хорошо бы это название официально закрепить.
Со скульптурными памятниками коммунистическим вождям ещё сложнее. В своё время каждый завод, каждый райком, каждая площадка в полузабытом посёлке были едва ли не обязаны иметь хотя бы бюст Ленина на самом видном месте. Так сказать, «ленинское поголовье» достигло размеров космических. Что с ними делать? Тоже ведь история, напоминание о недавних недобрых временах обязаловки. Слава Богу, часть из них была гипсовая, так что они сами по себе без надлежащего ухода развалились. И хорошо, потому что в художественном отношении они были на уровне садово-парковых пионеров с горнами и девушек с веслом. Но бронзовые-то стоят! Ну и пусть стоят, раз поставлены. Как и имена улиц и городов, они – наша история. А она ведь разная, не только розами усыпанная.
А то ведь у нас дошли до того, что кое-где монументы царям свергли, а постаменты-то оста-а-а-авили! И установили на этих постаментах своих идолов. Прямо про них сказал великий польский остроумец Станислав Ежи Лец: «Разрушая памятники, сохраняйте цоколи: всегда могут пригодиться». Как в воду глядел!
Да, а что делать, если у нас появился новый герой, в самом деле заслуживающий увековечения его имени, а улицы все заняты? Дождитесь, когда появится новая улица, и называйте её на здоровье. А то получается как на старом кладбище, когда одного покойника выбрасывают, а на его место кладут нового. Стыдно и недостойно.
В общем не надо, ребята, переименовывать почём зря наше прошлое, пусть всё будет так, как оно было.
А что всё-таки переименовали – смотри заголовок.