Экспедиция по достоянию планеты

Уйти, чтобы вернуться
Честно говоря, в Кенозерье мы возвращались, как к себе домой. Ровно год назад в Кенозерском национальном парке прошёл международный симпозиум по ленд-арту (от английского «land-art» – направление, основанное на использовании реального пейзажа в качестве главного художественного материала и объекта) «Отражение». Ярославцы тогда здорово отличились, заняв первое – Игорь Голяков, и второе – группа практикующих архитекторов «КромбиТТраксорм» в составе Антона Яковлева, Максима Дудкина и Сергея Красавина – места. Нас там полюбили и приглашали ещё, благо на громадной территории парка, а это полторы тысячи квадратных километров, есть, где развернуться фантазиям художников. Вот мы и вернулись.
Новый проект «КенАрт» шагнул дальше, взлетел выше и копнул куда глубже прошлогоднего «Отражения». Он рассчитан минимум на два года, финансовое обеспечение проекта взял на себя Европейский Союз. Партнёрами проекта наряду с Кенозерским парком выступили Валашский музей под открытым небом (Чехия) и некоммерческие организации «Архипелаг» (Эстония) и «Махаон Интернешнл» (Словакия). Если в ходе симпозиума «Отражение» было создано около десятка скульптур и арт-объектов, расположенных «пунктиром» вдоль популярного туристического маршрута по системе пяти озёр, то «КенАрт» предполагает не только создание двух новых обширных архитектурных экспозиций под открытым небом, но и насыщенную культурную программу. Это и концерты российских и зарубежных фольклорных и джазовых коллективов, ярмарки, многочисленные мастер-классы по народным ремёслам, а также семинары по организации сельского и экотуризма, пресс-туры для журналистов и туроператоров. Всё вышеперечисленное призвано содействовать российско-европейскому сотрудничеству и обмену в самых разных сферах, то есть «строительству» того самого культурного моста. Причём серьёзная ставка в этом непростом процессе делается не столько на приезжих, пусть и маститых-именитых художников, сколько на местное население. Именно им, кенозерцам, сегодня возвращена роль главного действующего лица в охране наследия своего родного края.
Жить на этой земле
Создание комфортной среды обитания для коренных жителей – одно из основных направлений деятельности Кенозерского национального парка, его кредо. Директор парка Елена Шатковская убеждена: «Люди – наш золотой фонд». Может быть, поэтому руководство парка добровольно берёт на себя решение многих проблем, подведомственных скорее муниципальным властям. В 90-е годы, когда разорялись колхозы, парк взял на содержание стадо коров в шестьсот голов, безропотно взвалив на себя нешуточную проблему заготовки кормов – ведь здесь зона рискованного земледелия, хотя скотине этого и не объяснишь. В те же годы национальный парк построил в деревне Масельга детский экологический лагерь, который ежегодно принимает до трёхсот детей.
– Это сейчас у нас туристические маршруты, интерактивные программы и научные исследования, – говорит Елена Флегонтовна, – а тогда, пятнадцать лет назад, мы думали только о том, как нам элементарно накормить детей, чьи родители остались без работы.
Примечательно, что даже сейчас, когда ежегодно две лагерные смены из четырёх у дирекции парка выкупает правительство Москвы, социальная программа по бесплатному (за счёт средств парка) приёму в лагерь детей, проживающих в сельской местности Архангельской области, продолжает действовать.
Кенозерский национальный парк традиционно проводит юношеские Ломоносовские чтения, вошедшие в национальный проект образования России, строит школы (!) и находит средства для проведения работ по водоснабжению и строительству очистных сооружений в деревнях, расположенных на территории парка. В этом году Кенозерье порадовало нас работающими мобильными телефонами – ещё в прошлом году незаменимый в городе сотовый телефон здесь был абсолютно лишним атрибутом. И это тоже заслуга нацпарка.
А уж званий, выигранных престижных грантов у Кенозерского парка не сосчитать. Одним из них – званием лауреата национальной премии «Русь цветущая» в номинации «Сохранение культурного наследия» – директор парка Елена Шатковская гордится особо.
– Это закономерный результат работы коллектива национального парка, который на протяжении многих лет вместе с местными жителями, учёными, почитателями Кенозерья сохраняет великое наследие предков, – считает Елена Флегонтовна.
Честно говоря, директора других национальных парков, приезжая в Кенозерье, дивясь новшествам и мотая на ус наработки коллег, нет-нет, да и шепнут Елене Шатковской на ухо: дескать, всё это замечательно, но только, между нами, зачем тебе вся эта головная боль? Теперь вот художников со всего света привечаешь, а с их позицией «я так вижу» ухо надо держать востро – понастроят тут…
Вопрос в принципе справедливый, ибо всё вышеперечисленное лежит вне спектра основной деятельности национальных парков, призванных сохранять и восстанавливать природно-ландшафтные и историко-культурные объекты, что закреплено в действующих федеральных законах. Просто люди, работающие в Кенозерском национальном парке, вкладывают иной смысл в понятие «жить на этой земле», и низкий им за это поклон.
От глобального
до банального
В 2004 году Кенозерье решением ЮНЕСКО включено во Всемирную сеть биосферных заповедников, то есть официально признано достоянием всей планеты. Здесь находится около трёхсот озёр, рек и ручьёв.
А ещё именно здесь, на территории Кенозерья, расположена знаменитая озовая гряда – водораздел между двумя океанами, образовавшаяся (страшно подумать!) 12 тысяч лет назад. Стоишь себе на узкой просёлочной дороге, по правую руку – выход в Северный Ледовитый океан, а по левую руку плещутся воды Атлантики. От одного до другого океана – метров сто пятьдесят по прямой будет. Понимая уникальность этого места, именно здесь национальный парк построил первую туристическую стоянку.
Сегодня на территории парка их более ста, и каждая оборудована навесом от дождя (кое-где есть избушки с печками), обеденной зоной, кострищем с запасом дров, основательным мусорным ларём и туалетом. Забота о бытовых нуждах приезжающих туристов – залог чистоты парка. Здесь это все прекрасно понимают, поэтому вкладывают в подобное благоустройство немало сил и средств. Зато в парке очень чисто: здесь не увидишь ржавых консервных банок, разбитых бутылок, каких-то отходов и, пардон за натурализм, кучек, стыдливо прикрытых туалетной бумагой. Даже не скажешь, что это мелочь – просто приятно.
В середине 90-х, когда не во всех крупных городах была решена клозетная проблема, парк уже мог похвастаться благоустроенными местами уединения. Например, в старинном Каргополе (через этот город проезжаешь, отправляясь в Кенозерский парк, поэтому знакомства с ним не минуешь), ведущем историю с 1146 года и славящемся своей храмовой архитектурой, по сей день нет ни одного (!) работающего общественного туалета. Единственный платный сортир, который нам удалось обнаружить, шокируя расспросами местное население, был закрыт на такой внушительный амбарный замок, что страждущему сразу становится ясно – здесь ему не рады.
Возвращаясь к теме стоянок, замечу, что спрос на них огромный. Заместитель директора по науке Марина Мелютина призналась, что нынешним летом места бронируют за несколько месяцев, и подобный туристический ажиотаж даже несколько неожидан для руководства парка. Хотя чего ж недоумевать: коль к туристу здесь относятся со всей душой, он и рад вернуться.
Какой след
оставим мы здесь?
Посовещавшись, коль уж у нас арт-экспедиция, дружно решаем, что было бы несправедливо обойти столь уникальное место – водораздел – своим «культурным» вниманием, посему именно отсюда будет дан старт будущей экспозиции ландшафтного театра «Северный экватор». Московский художник Сергей Яралов тут же, вырвав из блокнота лист бумаги, набросал эскиз: пограничный столб, а на нём вращается флюгер с лопастями «лево» и «право».
– Самый точный прибор, – смеётся автор, – никогда не ошибается.
И тут же, вдогонку, предлагается другой вариант: на тот же пограничный столб повесить... коромысло с вёдрами – будто бы в одном вода из Северного океана, в другом – из Атлантики.
Чешские резчики по дереву Ладислав Седлачек и Мартин Оспалик предложили вырезать скульптуры дровосека, рыбака или землепашца в человеческий рост, придать им по возможности портретное сходство с реальными жителями здешних мест и «поселить» деревянных «кенозерцев» в заброшенных деревнях – чем не новый туристический объект? Тем более, что один из масштабных проектов «КенАрта» предполагает размещение на одной территории уменьшенных копий уникальных памятников культовой и гражданской архитектуры Кенозерья. Тут уж творения чешских мастеров в буквальном смысле этого слова придутся ко двору.
«Маленький божок
за пазушкой»
Вообще, строить в национальном парке что-то новое – дело очень ответственное. Здесь должен быть тот же принцип, что и в медицине – не навреди. На балансе парка находится около ста памятников архитектуры – церкви, деревянные часовни, водяные мельницы, поклонные кресты… Все они постоянно реставрируются.
Кенозерские часовни – явление в культуре и архитектуре русского Севера уникальное, многие постройки датированы XVIII веком и раньше. Пожалуй, ни одно каменное творение зодчих не вписалось бы столь органично в местный ландшафт, как эти лаконичные, устремлённые в небо деревянные главки. Наиболее примечательны из них церковь Александра Свирского, расположенная на Хижгоре, что на двести с лишним метров взмывает над озёрной гладью. Вид отсюда открывается потрясающий, рассказывали, что в старину с колокольни больше двадцати озёр просматривалось. Сказочной красоты часовня находится в нежилой деревеньке Глазово – она стоит у самой воды. Одна из самых миниатюрных часовенок, известных в России, посвящена памяти Кирика и Улиты: здание в коньке чуть выше человеческого роста, а чтобы войти в крошечную молельную комнату площадью два на два метра, надо согнуться в три погибели. Но, что примечательно, все часовни в Кенозерье «живые», в них по-прежнему местные женщины, прося силы небесные о помощи, оставляют в знак благодарности платки-заветы, на специальную полочку кладут деньги, украшения, другие подношения.
Главная достопримечательность здешних часовен – «небеса», так называются перекрытия молельных залов, расписанные библейскими сюжетами. На сегодняшний день сохранены 15 кенозерских «небес», это самая большая коллекция в России. Кстати, каталог «Живопись Кенозерья» стал победителем на Международном конкурсе музеев в номинации «Первая публикация музейного раритета» в 2008 году – так высоко оценило мировое музейное сообщество кенозерские «небеса».
В каждой часовне есть свой хранитель. В Никольской часовне, что в деревне Вершинино, за порядком следит Пелагея Николаевна Ножкина. Ей уже 85 лет, она старейший сотрудник Кенозерского национального парка, но ловко управляется со своим хозяйством. Часовенки вслед за директором парка Еленой Шатковской Пелагея Николаевна называет «маленьким божком за пазушкой». Хранителем часовни был и её отец – только та часовенка стояла на Мамоновом острове. Когда в 70-е годы ХХ века часовня была вывезена в музей «Малые Карелы», старик не пережил утраты и умер. Хорошо, что Никольскую часовенку уже никто и никогда не увезёт с берегов Кенозера.
В этих краях по сей день удивительно тесно связаны православные и языческие традиции. Часовни зачастую стоят рядом со «святыми» рощами или огромными, в несколько обхватов, священными деревьями. Перекрестив лоб на икону, путники останавливаются около священного дерева – завязать яркую ленточку, воткнуть в расщелину коры монетку и «продублировать» свою просьбу о здравии.
Ну, вот и подошло время прощаться с Кенозерьем. Неделя арт-экспедиции пролетела как один день. Бросаем монетку в Кенозеро и думаем только о том, как в будущем году вернёмся сюда снова.