Нам, тогда ещё совсем юным, участники по сути недавней войны казались солидными и взрослыми дядями и тётями. А ведь многим из них было тогда едва за тридцать...
С тех пор минуло почти полвека. И разве кому-нибудь из нас, тогдашних первокурсников ЛГУ, верилось, что увидим живых ветеранов, скажем, в 2009 году?
Буквально на прошлой неделе с одним из таких ветеранов, работником ЯРНУ (Ярославское районное нефтепроводное управление), нам довелось пообщаться. Вместе с председателем профкома этого уважаемого предприятия Виктором Наумкиным мы побывали в гостях у ветерана-фронтовика в его двухкомнатной квартире во Фрунзенском районе. Александр Александрович Шмелев лично открыл дверь, предстал перед гостями в белоснежной рубашке, лицо излучало открытость и доброжелательность.
Небольшая, но уютная квартирка – словно живописная шкатулка, с разноцветными коврами на полу и стенах. Устроившись в своём любимом кресле, хозяин приготовился рассказывать о его роли и месте в Великой Отечественной да и вообще – в жизни...
Детские и отроческие годы прошли у него в деревне Перкулово Некрасовского района. Отца не помнит: он самый младший из шести детей.
– Батя умер, когда я ещё под стол пешком ходил.
Оказывается, в жилах младших Шмелевых (три сестры и три брата) течёт польская кровь. Отец после революции долго служил в Польше, там и познакомился со своей будущей женой. Четверо из шестерых детей – варшавяне по рождению. Сам же Александр Шмелев – чисто «бурмакинский парубок», как он говорит, появившийся на свет в 1924 году.
– Жили мы крайне бедно, – вспоминает Александр Александрович. – Маменька говорила, что в детстве ликом, характером и нравом походил я на сельского попика – был смиренным и застенчивым. Вот меня и посылали с корзинкой за милостыней. Учили взрослые, дескать, увидишь справный дом – в него и стучись. Раньше в окрестностях деревень много было. Принимали неплохо. И за стол посадят, и на дорогу хлеба, а то и кусочек сахара дадут. Впрочем, если дом уж очень справный, «под железом», то на порог редко пускали. Говорили: мальчик, не гневайся, у нас ничего нет, а тебе бог подаст... Конечно, в доме Шмелевых были и корова, и лошадь, другая живность, но прокормить ораву из шести детей Эмилии Ивановне было не под силу.
С самого раннего детства Сашенька любил что-то мастерить: машинки, свистульки. Как-то поставил на крыше сарая макет ветряной мельницы. Недаром, наверное, уже в
14 лет способный, пытливый мальчишка сидел за рычагами колхозного трактора-«палочки», зарабатывал. А в свободное время играл на гармошке и балалайке, чему выучился самостоятельно. Забегая вперёд, скажем, что уже в поверженном Берлине бравый сержант Шмелев развлекал в части однополчан игрой на баяне и даже аккордеоне.
В 1943 году призвали в армию. Но на передовую не сразу попал. Сначала полгода учился в Горьковском танковом училище. Затем новоиспечённых танкистов посадили в теплушки, и без остановок помчался состав до самой Москвы. Там загнали в самый дальний тупик.
– Приказано было никуда от вагонов не отлучаться, – вспоминает Шмелев. – Сидели на отполированных рельсах, курили. Рядом на платформах стояли новёхонькие танки, грозные пушки указывали дулами на запад.
...Под Калинином попали под сильную бомбёжку. Потом был пылающий в огне Брянск, другие свои и чужие города и сёла. Наконец, вышли к линии фронта. Служил Шмелев в танковом полку, которым командовал полковник Панов. Это его подпись стоит под выцветшими от времени текстами наградных книжек с изображением Сталина: «За участие в битве за овладение городом и крепостью Познань...». Александр Александрович до сих пор бережно хранит эти бесценные, овеянные горячим пороховым фронтовым воздухом документы.
В составе экипажа танка (много друзей-товарищей за почти три военных года сменилось) сержант Александр Шмелев был неизменно водителем.
– Многих однополчан поубивало, а я вот жив остался, – словно бы оправдывается перед кем-то старый воин.
Довелось ему побывать в таких мясорубках, что до сих пор факт своего продолжающегося бытия считает чудом. Последним для него мог быть, например, день, когда экипаж Шмелева в составе роты форсировал Вислу. Понтонная переправа была под водой, коридор обозначали стоявший по пояс в ледяной воде солдатики. Танк, ведомый Шмелевым, вдруг рыскнул и камнем пошёл ко дну.
– И какие в тот момент были ваши ощущения? – подобные дурацкие вопросы может задать любой не нюхавший пороху корреспондент...
– Да какие там ощущения! – воскликнул ветеран-фронтовик. – Очнулся уже в госпитале. Все мои товарищи погибли. Меня же, как пробку, выбросило из танка через открытый люк, благо что каждому члену экипажа полагался для таких случаев спасательный круг.
Вскоре Шмелев был в боевом строю. Но уже с другим экипажем...
Тот фронтовой эпизод Шмелев иногда отмечает как второй день своего рождения. Был, впрочем, и третий, когда его новые партнёры по танку попали под ураганный артобстрел. Снесло башню боевой машины. Пришлось выбираться через нижний люк. Сержанта Шмелева нашли товарищи окровавленного, изрешеченного осколками неподалёку от искорёженного танка. Из госпиталя послал матери письмо, дескать, жив пока. Но ещё раньше Эмилия Ивановна получила, видно, ошибка какая-то вышла, похоронку на младшенького: «Ваш сын погиб смертью храбрых». Письмо от сына в Бурмакино шло около двух месяцев. Всё это время мать оплакивала своего Сашеньку. А он, залечив раны, снова ушёл воевать. Так и доехал на танке до Берлина. 9 мая экипаж стоял в курортном городке километрах в 80 от поверженной германской столицы. Для танка, считай, чуть больше часа езды. Доехали. Шмелев лично расписался на здании Рейхстага. В Берлине пришлось служить в танковой роте аж до 1948 года.
– Домой хотелось?
– Жуть, как хотелось! – радостно сверкнув, словно мальчишка, глазами, воскликнул старый солдат Шмелев. – Но мы же понимали, что для службы в оккупационной зоне новобранцы должны быть безупречно подготовлены. То есть для нас, «стариков», делом чести было оставить после себя достойную смену.
Впоследствии танковую часть расформировали, Шмелев оказался в автороте, где служил до самой демобилизации.
Вернулся в родную деревню на Ярославщине. Появился в доме в звании капитана и старший брат Володя, в годы войны служивший хирургом в госпиталях. Пришла весточка и от сестры Зинаиды, работавшей после войны в Риге терапевтом. А сам Александр пошёл по знакомой с детства «водительской линии». Небольшая осечка случилась, когда он решил устроиться на работу в Ярославское пассажирское автопредприятие. Там заграничные, полученные в Берлине, водительские права не признали. Пришлось приобретать их заново уже в советской автошколе. В то время «права» у нас за деньги ещё не покупали. Так что пришлось долго и серьёзно учиться.
– Матчасть, вождение, правила уличного движения, различную документацию так углублённо в то время изучали, что по окончании курсов можно было сразу занимать должность начальника гаража, – не без гордости говорит Александр Александрович, который, впрочем, ни в какие завгары не пошёл. Сначала возил пассажиров на городском рейсовом автобусе, а потом – директоров крупных ярославских предприятий и даже самого председателя горисполкома, мэра по-теперешнему, Юрия Дмитриевича Кириллова. Одно время бывший фронтовой танкист готовил молодых водителей к службе в армии.
Серьёзным этапом в послевоенной жизни Александра Александровича, помимо женитьбы на крановщице судостроительного завода Альбине, было поступление на работу в ЯРНУ. Здесь он задержался на целых 30 лет. Занимался в этой организации любимым делом – водил машину. Пожарную.
– Первое время самой станции в законченном виде ещё не было – одни резервуары. Приходилось дежурить в «пожарке» сутками, спали в одежде, как на фронте, – смеётся бывший танкист, которому не привыкать к «бивуачной» жизни. – Коллектив в организации постепенно подбирался славный: люди все как на подбор ответственные, хорошо профессионально подготовленные.
Не случайно именно здесь Александр Александрович Шмелев столько лет проработал «без побега», отсюда и на пенсию ушёл. Между делом сына своего Валерия довёл, что называется, до ума: ещё до службы отпрыска на флоте натаскал на водителя первого класса. У Шмелева есть внуки – Алёша и Оля. Не забывают деда – навещают не только по большим праздникам...
– А вроде удалась жизнь! – подводит предварительный итог Александрыч, – на войне не убили, дети-внуки есть, жильё справное, работалось всегда в охотку, поскольку любимым делом всегда был занят. Люди, кажется, уважали...
Добавим, что на закате жизни рядом с 85-летним ветераном войны живёт добрая, обходительная женщина – жену Шмелев похоронил несколько лет назад. Теперешняя хозяйка очень сокрушалась, что заторопившиеся гости так и не смогут оценить её кулинарное искусство.
– Как-нибудь в другой раз, Нина Павловна, – сказал на прощание председатель профкома Виктор Андреевич, который по старой доброй традиции, сложившейся в ЯРНУ, непременно от имени всего коллектива поздравит ветерана с очередным Днём Победы.
Танкист Шмелев в свои 85 выглядит молодцом. Он по-прежнему в общем строю ветеранов «Балтнефтепровода».
Валерий ПРОХОРОВ