Мчимся в машине по обычно безлюдному шоссе, пролегающему по большесельской стороне. Легковушек, микроавтобусов по обочинам и дорожным «карманам» намного больше, чем на самой трассе. Ясно – клюквенный сезон. Словно часовые на постах, вдоль дороги в трёхстах – пятистах метрах друг от друга сидят на чурбачках, ящиках люди с вёдрами, наполненными крупными рубиновыми ягодами. Примерно 500 рублей за ведро.
«Волга» мчит по левому берегу Волги. Клюквы здесь нет, но места окрест – глаз не оторвёшь. То тут, то там на холмах в роскошном осеннем убранстве живописные деревушки, купающиеся в предвечерних лучах солнца.
К Кузнецову едем впервые, поэтому постоянно поддерживаем с ним мобильную связь.
– Проехали деревню Мартюнино, – сигнализируем Сергею.
– Возле нескольких придорожных прудов берите влево и потом никуда не сворачивайте, упрётесь в ворота, я встречу, – «рулит» Сергей.
После поворота через пару километров упёрлись. Ворота заперты. На них чёрным по белому: «Частное владение. Въезд запрещён». Вокруг ухоженные пастбища, отороченные по краям сплошной стеной смешанного леса. Мирно пасутся на зелёных просторах коровы. За воротами внушительных размеров постройки – фермы, навесы, жилой дом, много техники. Всё по линеечке, чисто, даже элегантно. На дороге, ведущей вглубь фермерского стана, – ни комочка грязи, ни клочка сена. Уже потом узнали, что у фермера Сергея Кузнецова с этим строго.
– Если увижу на колёсах машины или трактора грязь – за ограду не пущу, – выговаривает он работникам своего хозяйства.
Встретить нас вышел не сам Сергей, а его работник Яков Шадрин.
– Сергей на тракторе работает, не ожидал он, что так быстро приедете, – сказал Яков, открывая ворота.
Возле вновь построенной фермы тарахтит трактор. Вокруг свежевырытого котлована внушительный бруствер из глины – будущее навозохранилище. Трактор заглох. Из кабины выбрался богатырского телосложения бородатый мужчина.
– Фотосессия, вижу, намечается, – улыбнулся Сергей, заметив фотокора Анну Соловьёву, – тогда накину на себя что-нибудь поприличнее. И пошёл за «парадной» курткой.
Глядя на моложавого фермера Кузнецова, и не подумаешь, что будущий год у него – юбилейный.
– Будем вместе с областной ассоциацией фермерских хозяйств праздновать двадцатилетие, – не без гордости произнёс хозяин фирмы «Кузнецов и Ко».
Узнав, что мы на его кандидатуре остановились в связи с приближающимся праздником – Днём работников сельского хозяйства, Сергей вздохнул:
– Праздников на самом деле в нашей фермерской жизни не так и много.
Это в лётчики, танкисты или артисты рвутся прямо из коротких штанишек или платьиц. В фермеры – не особенно. Тем более, что в отроческие годы Сергея слово «фермер» воспринималось с несколько враждебным оттенком, держа в уме заокеанское происхождение этого термина.
– Исключительно из романтических побуждений подался я пацаном в Рыбинский лесной техникум. Думал, какая профессия прекрасная: ходишь себе среди ёлок-сосенок-берёзок, вокруг море ягод и грибов, птички поют. Красота!
– А на деле как вышло?
– Не так, вернее – совсем не так, о чём мечталось ещё будучи студентом. Когда окончил техникум, оказалось, что помимо стройных берёзок в лесах водятся... люди в форме. А раз форма, значит – субординация, какая-никакая иерархическая лестница. Я по натуре человек вольный, «беспривязный», даже бунтарь малость. А тут в смешанном лесу дубовость нередко прорастает, принцип известный царствует: «Я начальник – ты дурак». Надутости много, а порядка – с гулькин нос. Что меня больше всего возмущало, так это даже не просто наплевательское, а вредительское отношение к лесу. И при заготовке его, и при обустройстве, скажем, питомников. Не по-хозяйски, варварски многое делали. Это на плакатах вдоль опушек красиво всё: дескать, «берегите лес, наше богатство». А на деле – сплошной бардак. Видишь всё это, а не пикни. Хотелось как-то себя проявить поярче, а не оставаться всю жизнь неприметным, безропотным деревцем в чаще лесной.
– Ну и...
– Ну и подался в совхозные прорабы. В «Савинском» строительством занимался.
Потом решил подучиться. Три года набирался ума-разума «по строительной части» в знаменитом Караваевском сельхозинституте в Костромской области. А тут и перестроечное время подошло. То есть такое время, когда самостоятельным по характеру, работящим и предприимчивым людям можно было как-то проявить себя, а не зависеть, по выражению Сергея, от чужой дури...
– «Хозяином» я официально стал 17 ноября 1989 года. Сначала, конечно, в кавычках, поскольку помимо меня самого в чистом поле кроме травы и вольного ветра ничего не было. Решено было начать с самого необходимого на тот момент – с дороги, – вспоминает Сергей Кузнецов.
Тогда ещё существовал дорожный фонд, который многие хаяли, а по мне, так он здорово помог вылезти из грязи деревне, которая до этого в ней была по самые уши. Дорогу строили, помню, курды. Очень большую роль в моей фермерской судьбе, особенно на ранней стадии, сыграла «Ярославльмелиорация». То кран подгонят, то песку привезут. Он здесь на вес золота, поскольку кругом одна глина.
Когда был сооружён длинный деревянный навес, туда поставил Кузнецов двадцать бычков, взятых из соседнего «Савинского» на откорм. Параллельно строил «зимние квартиры» для скота, куда под новый год он и был переведён.
В 1991 году появилась возможность на деньги от сданных на мясо бычков приобрести тридцать коров. Так и пошло.
...День клонится к закату. Аккуратно огороженный фермерский «хозпятачок», где опрятно, «штатно», как на территории элитной воинской части, выглядит драгоценным (один только многосильный и многопрофильный трактор китайского производства с итальянской, немецкой, американской «начинкой» стоит миллион рублей) камушком в ожерелье оранжево-красных листьев на деревьях, взявших в плотное кольцо хозяйство фермера Кузнецова. Оно уместилось вместе со всеми сельхозугодьями на 185 гектарах. Причём всё это – пашня. Посеян овёс, имеются многолетние травы.
– Овёс удаётся неплохим, правда, примерно треть урожая «убирают» кабаны, – сетует Сергей. – Расплодилось частных охотхозяйств – жуть! И будь ты трижды охотник – палить до срока не моги.
На сегодняшний день в хозяйстве около двухсот голов, при этом дойных коров – 60, остальное – молодняк. В течение нынешней зимы на ферме предполагается ввести ещё двадцать нетелей, на будущий год уже будет 80 голов, а затем стадо вырастет до оптимальной, с точки зрения Кузнецова цифры – 95 – 100 голов.
– Больше не надо. Все эти мегафермы не оправдывают себя, – убеждён Сергей. – Беседовал не так давно с очень крупным спецом сельского хозяйства. Хотите – верьте, хотите – нет, но был озвучен в разговоре такой факт: из многих десятков так называемых «тысячников» нормально во всей России стабильно работает одна, да и то лишь потому, что весь проект продолжают вести сами гол-ландцы.
– Неужели непонятно, что безрассудно строить мегафермы в условиях наших мелкоконтурных полей, их разбросанности, – горячится Кузнецов. – К комплексу-гиганту, условно говоря, надо воду привезти, а затем воду (в виде молока, например, жидкого навоза) отвезти, доставить с полей корма и т. д. И чем крупнее мегаферма, тем дальше надо отвозить или привозить. А ведь накладные тран-спортные расходы – это сейчас самое дорогое «удовольствие».
Конечно, если бы Кузнецов всем этим беспокойным хозяйством занимался один, то вряд ли смог бы управиться с делами. Но у него есть в штате Яков Шадрин, который трактором любой марки может управлять и шоферить умеет, и на стройке профессионально готов помогать. Есть ещё скотник, которого в маленьком коллективе уважительно величают «менеджер по уходу за скотом».
– Доярку я пригласил на работу, трудится пока на полставки за пять тысяч рублей, но зарплата её при среднем надое от коровы 4 тысячи килограммов может достигать 15 тысяч.
– В некоторых хозяйствах механизаторы летом зарабатывают в 4 – 5 раз больше, чем зимой...
– У нас единая зарплата в течение всего года. Зимой, как и летом, людям тоже кушать хочется. Наступило затишье – отдыхай себе на здоровье.
– В воскресенье праздник ваш...
– Понимаю, куда клоните. У нас на территории фермы сухой закон. Никаких общих застолий! Вот я года полтора назад взял на работу молодого парня. Толковый, отличный водитель-«многостаночник». Мотался всё по вахтам. Поднадоело. Взял – не жалею. Непьющий, что очень ценно по нынешним временам.
– А семья помогает?
– У меня жена Людмила Викторовна всегда рядом. Советуемся, спорим иногда на высоких тонах, но всё к общей пользе. Она у меня – по части отчётов. Отвозит их в район, гасит мелкие конфликты и т. д.
– У вас, я слышал, две дочки...
– Старшая Марина горожанка, сама пробила себе дорогу в известную фирму. А младшая Ирина учится в сельхозакадемии на зоотехника, что очень кстати.
Вот так и живёт ферма «Кузнецов и К », несмотря на все трудности.
Валерий ПРОХОРОВ