Если вы помните, в 1960-е годы в СССР произошла «интеллектуальная революция» – читать стали много, жадно и с пониманием, а казённые школьные стенды всё чаще украшались лозунгом: «Чтение – лучшее учение!» В 1960-е начитанность сделалась настоящей «визитной карточкой» человека, желающего произвести впечатление, а искромётное остроумие было присуще каждому, уважающему себя, интеллектуалу. Понятие «умный» на некоторое время оказалось тождественно понятию «читающий». Более того, не читать было попросту стыдно! В советском киноискусстве даже пропагандировался образ простого работяги, по вечерам штудирующего умные книги.
Потом, в 1970-е, начитанность из массовой сделалась элитарной. Ироничная интеллигенция, шутившая когда-то в КВНах, перебралась на прокуренные кухни – в своём, проверенном кругу было принято обсуждать вещи Кафки, Камю, Сартра, Булгакова и Пастернака. Наибольший интерес, разумеется, вызывали запрещённые или нежелательные в СССР авторы, ибо прикосновение к их трудам могло стоить свободы, а, как известно, запретный плод сладок.
С другой стороны, книжный дефицит порождал отношение к книге, как к товару престижного потребления. Иметь подписные или так называемые «макулатурные» издания было в прямом смысле этого слова – модно. («Макулатурными» назывались книги, для приобретения которых требовалось не только заплатить полагавшуюся сумму денег, но и сдать более 10 кг макулатуры.)
Книжные шкафы завмагов и директоров овощебаз ломились от собраний сочинений, расставляемых по размеру и по цвету корешков... Карикатура из журнала «Крокодил»: модно одетая, претенциозная дамочка спрашивает другую модницу: «Где достала? Дай поносить!» Имелась в виду не шляпка и не кофточка, а роман «Мастер и Маргарита», который счастливица несла под мышкой.
Именно тогда стало принято иронизировать над западным низкоуровневым образованием, над комиксовым стилем их учебников и над тем, что в Германии школьники не знают, кто такой Гитлер, а во Франции – кто такой Луи XIV. И что больше всего нас веселило, так это «адаптированные» тексты – «Война и мир» на двадцати страницах, «Гамлет» в двух словах и даже «Три мушкетёра» – и те в сокращении. А мы-то, мы! Всё это не только в полном объёме, а кое-что даже и в подлиннике!
...С перестройкой начался настоящий книжный «бум» – теперь в СССР принялись издавать всё то, что было запрещено десятилетиями – от романов Солженицына до наспех переведённой истории группы «Биттлз». Между прочим, все те книги, которые когда-то считались дефицитными (а поэтому – модными) отныне оказались в свободном доступе. Теперь никого нельзя было удивить ни «Виконтом де Бражелоном», ни «Наследником из Калькутты», ни даже «Мастером и Маргаритой» – всё это спокойно лежало на лотках предприимчивых.
И вот тут-то и начинается самое парадоксальное. Литературное изобилие, как ни странно, не породило стремления читать ещё больше. Вроде бы появилась возможность без трудов и напряга покупать Золя, Стругацких, Маркеса и Борхеса. Ан нет. Если раньше за неимением дамских романов девушки читали Мопассана и, краснея от описания слишком откровенных сцен, заодно уж узнавали, какие турнюры и манишки носила французская буржуазия, то теперь всё те же девушки преспокойно брали какую-нибудь «Во власти страсти» и бестрепетно наслаждались приключениями легкомысленных героинь.
Увы. В 1990-е годы на прилавки книжных магазинов хлынул поток низкопробной литературы самых разных жанров – от детективов, больше напоминающих кинобоевики, до исторических романов, написанных людьми, имеющими отдалённое отношение к истории. Литературной классики и другой серьёзной литературы не стало издаваться меньше. Наоборот, собрания сочинений спешно дополнились произведениями, «вычеркнутыми» в своё время большевиками как нежелательные (например, «Котлован» Андрея Платонова.) Но, как ни странно, читать не стали больше. Возникает вопрос – почему?
На него, в частности, есть ответ у психологов. Они пришли к удивительному выводу – оказывается, современному россиянину стало попросту некогда читать умные книги. Мол, если при советской власти рядовой инженер (учитель, врач, работник НИИ) работал с 8 до 17, а всё остальное за него додумывала советская власть, то современный менеджер имеет, как правило, ненормированный рабочий день и массу проблем самого разного характера. До Маркеса ли? До Борхеса?
С другой стороны, выражение «убить время» всё чаще стало употребляться по отношению к книгам и журналам. «Да это так... убить время» – говорит девушка своей подруге, пряча в сумку яркий томик с монстрами на обложке.
Странное дело! Вот тут психологи утверждают, что россиянину совершенно некогда читать, а тут вдруг появляется насущная потребность убивать время. Парадоксы эпохи!
Другое устойчивое сочетание слов, относящееся к чтению, звучит не менее парадоксально: «Лишь бы чем-нибудь занять глаза». «Занимать глаза» нынче принято не только в метро, но и вообще – по жизни. Для занимания глаз «чем-нибудь» годится, как правило, всё – и страшилки про зелёных человечков, утащивших призывника Н. к себе на Марс для опытов, и сладкие сказки об особняках поп-звезды Ф. Ну, и, разумеется, книги. Как известно, занять глаза и убить время при помощи Кнута Гамсуна никому пока ещё не удавалось, поэтому для этих нехитрых целей в современной России существует целый пласт занимательной литературы, например, «иронические детективы», в которых нет ни иронии, ни, собственно, детектива.
Да. Во все времена было понятие «модная литература». Так, в конце 1980-х даже победительницы конкурсов красоты, закатывая искусно подведённые глаза, тараторили, что их любимый писатель – Владимир Набоков, а любимая поэтесса – Марина Цветаева. Не могли же они в стране победивших книгочеев сказать, что последний раз читали «Дубровского» в пятом классе, и то потому, что надо было писать сочинение?!
Сейчас телезвёзды и модные адвокаты, как правило, перечисляют Коэльо, Мураками, Зюскинда, Дэна Брауна, а самые одарённые ещё и Умберто Эко. На языке вечно занятых менеджеров чтение актуальной литературы проходит под лозунгом: «Надо быть в курсе!» Как-то раз я спросила одну бизнес-леди, знавшую толк в модном времяпрепровождении: «А какого Мураками ты нам советуешь – Рю Мураками или Харуки Мураками?» На её властном лице нарисовалось такое замешательство, как будто она только что узнала о падении курса евро на двадцать пунктов...
Не менее весёлый ответ я получила на вопрос: «Какое произведение твоего любимого Зюскинда тебе больше всего нравится?» (Вопрос был задан молодому человеку, занимающему довольно высокое положение в фирме.) «Ну, это... Фильм ещё был. Про вонь».
Есть ещё и другой сорт «модной» литературы, гораздо более простой и незамысловатой, чем роман Патрика Зюскинда про вонь или же опусы неизвестно какого Мураками. Например, жизнь «рублёвских» обитателей (как сказал бы Маяковский: «Делать жизнь с кого»). Или тяжёленький (около 360 страниц) «Секс в большом городе» Кэндэс Бушнелл. Или «Дьявол носит Prada» Лорен Вайсбергер (тоже, между прочим, книжечка не на 20 страниц.) Главное же – занять глаза, убить время и быть в курсе.
Многие из вас возразят: но ведь люди читают! Они же складывают буквы, перелистывают страницы и даже делятся потом впечатлениями о прочитанном. Но можно ли называть это чтением в традиционном значении этого слова?
Во все времена было принято смеяться над нелепостями, которые иной раз попадаются в школьных сочинениях. Сейчас этот «жанр» окончательно перестал быть смешным. «В горах стоял монастырь. В нём жили мцыри. Одна мцырь убежала...». «Плюшкин вызывает уже не смех, а презрение, поэтому Гоголь высмеивает чиновничество в комедии «Ревизор». «Мало что изменилось в Москве со времен Ивана Грозного, разве что Москву-реку переименовали в Волгу». Всё чаще и чаще тинейджеры убеждают себя, что им литература, да и чтение вообще, «не пригодится в жизни».
Над всем этим можно иронизировать очень долго, однако, проблема остаётся проблемой – в современной России начитанность больше не является признаком успешного человека. Можешь читать, можешь на это дело «забить» и весело смотреть какое-нибудь реалити-шоу... Главное, сколько ты стоишь.
С другой стороны, у меня (и у вас) теперь есть выбор – читать или не читать. Мы можем упиваться слогом Марселя Пруста или просто «быть в курсе» очередного Мураками. Имеем право в открытую читать стишата Ивана Баркова – никто слова не скажет. Можем купить любую вещь Пастернака, Булгакова или Ахматовой, а можем и не купить. Свобода. Демократия. Хочешь быть счастливым? Будь им. Надоело быть «самым читающим народом»? Ну и не будем.
У Александра Кабакова есть такие строки: «Меня же мучает только один вопрос: а лучше ли было в те времена, когда культура насильно тащила в небеса, а не макала в помойку? Когда настоящие книги читали потому, что дамских романов не было, когда по телеку часами гнали раздражавшие народ симфонические концерты, когда снимали профессиональное, но сложное кино, когда распространялся по стране доброкачественный юмор, но исключительно из-под полы?»
Вот я и думаю – лучше или всё-таки хуже?
Зина КОРЗИНА