С тех пор прошло 18 лет. И мы прошли короткую часть этого маршрута вверх по Сити – от Игнатова до Михалёва. Здесь были земли колхоза «Память Ленина». Теперь доверенности на право распоряжения земельными долями находятся в руках у частных лиц. И место, где проходила Ситская битва, – тоже. Оно между деревнями Игнатово и Городища. Отсюда видны три церкви: в Сить-Покровском, Семёновском и Байловском, давно не действующие.
В Игнатове осталось 15 жителей, все пенсионеры. Старшей, Анне Николаевне Голосовой, – 85 лет, Прасковье Александровне Крыловой – 82. Много пустых домов – крепких, обшитых тёсом, со светёлками. Они дожидаются лета, чтобы их навестили бывшие жители или их родственники. Один дом – шесть окон по фасаду – раньше принадлежал Михайловым, потом купили Голубевы. Минувшим летом приезжали потомки Михайловых посмотреть на родовое гнездо, но хозяев не застали, ночевали в палатках. Раньше в Игнатове была колхозная кошара с овцами, на подворьях – коровы. Теперь единственная бурёнка – у Владимира Михайловича Крылова.
В Городища в прежние лета можно было пройти по тропинке в крутую гору. Но она заросла, лишь по тракторной дороге теперь туда доберёшься. Из деревни последние жители уехали лет десять назад. Дома там большие, пятистенки, по фасаду пять-шесть окон, крыты шифером. А один похож на сказочный терем. Ступени крыльца необыкновенно широкие, само оно такое высокое, что под ним может пройти человек. Старый дом, но крепкий, только полы в нём разобраны. И в других та же картина, сломанная мебель, распоротые матрасы... В отсутствие людей пришли мародёры, искали ценности – не нашли и устроили погром. Тут даже летом дачники не живут, потому что нет электричества – воры сняли провода. Иногда приезжают побывать наследники – оставят машины у деревни Копань в четырёх километрах, дойдут, поглядят – и обратно.
От Городищ до Гаврильцева дороги нет. Житель там остался один – Валентин Яковлевич Рогов, инвалид второй группы. Его навещает социальный работник – доедет на автобусе до деревни Соколы, а оттуда к Рогову три километра пешком. Анна Дмитриевна Крылова, бывшая передовая доярка, награждённая правительством, перебралась в многолюдную Ульяниху. Уехала после налёта грабителей: ударили, связали, унесли иконы и деньги.
Змазнево – деревенька небольшая, домов пятнадцать. Там никогда и колодца-то не было. Жители пользовались родничком в берегу Сити. От деревни нужно пройти метров двадцать, где вкопано бетонное кольцо – в него набирается чистая ключевая вода. Под Змазневым река делится на два рукава – у островка прежде было хорошее место для купания. Но купаться некому – и всё одичало. В деревне остался один человек – Владимир Иванович Романов. А ещё года четыре назад было семеро – все мужчины. Но кто умер, а кто исчез неведомо куда.
В деревне Михалёво – та же ситуация, что в Городищах: провода сняты, в домах – погром.
Наверное, грабители всё-таки не унесли образец творчества сицкарей, остановивший внимание Владимира Александровича Гречухина 20 лет назад. «А самой объёмной скульптурной вещью является, конечно, колода. Это колоды для семенного зерна, на прутяных увязках висевшие в своё время на чердаках домов или амбаров. Огромные эти изделия тёсаны из невероятно толстых стволов. Они поражают размерами и эффектной выразительностью исполнения. Самые гигантские колоды были в доме Соловьёвых в деревне Змазнево «Два мужика улягутся – и не тесно!» – не шутя говорили сицкари. Старая, уже ненужная колода лежит теперь возле дома. Она не теряется рядом с его размерами, своей толщиной уверенно споря с венцами сруба, торжествуя над ним. И невольно возвращаешься и возвращаешься к ней, дивясь величине и восхищаясь скупой красноречивостью древних мощных форм.
Старую колоду не видно под снегом, засыпавшим деревню Змазнево. И умер Николай Михайлович – последний из Соловьёвых.
Владимир КУЗЬМИН