Перед самым новым годом было формально объявлено об истечении срока контракта директора Ярославского художественного музея (всё чаще в последние годы именуемого ещё Губернаторским домом) Надежды Петровой. Не поддаваясь искушению последовать детективным штампам, скажу сразу: истинная хозяйка, создательница атмосферы и преобразовательница деятельности обычного провинциального музея, ставшего одним из самых заметных в России, а не просто в провинции, из музея не уйдёт.
Честно говоря, мне совершенно всё равно, как будет называться должность, на которой остаётся Надежда Леонидовна, ибо ни мне, ни ей, насколько я это себе представляю, должность не кажется главным мерилом человека. Она готова остаться в этом доме, будет работать с молодыми сотрудниками и с публикой – и слава Богу, поскольку без её несуетливого, но всюду заметного присутствия этот дом сразу наполнился бы ощущением утраты.
За те годы, что Надежда Петрова руководила Художественным музеем – а мы общались практически всё это время – изменились они оба: и женщина, и музей. Правда, женщина – меньше, чем музей.
Она, к примеру, так и осталась на все прошедшие годы в своём кабинете-комнатушке (а ведь знаем мы руководителей, которые, заняв новое кресло, именно его-то и начинают обустраивать, расширять прилегающие территории и придавать им банно-прачечные, парикмахер-ские и прочие бытовые функции, важные лишь для самого руководящего лица и неизменно вызывающие резкое отторжение у подчинённых, которые ведь тоже подолгу бывают на рабочих местах…). И не декларировала свою, ах какую неподражаемую, скромность: просто ей одной не нужно было много места, поскольку её местом были все залы, все чудовищно запутанные, как обычно в старых зданиях, коридорчики и лесенки музея. А открыть коробку конфет и прожевать бутербродик, даже с самым что ни на есть высокопоставленным гостем – места хватит.
Кстати, и не высокопоставленным в её кабинет тоже вход не заказан; этих, простых, она и в зале может приметить и обласкать, и во время официальной церемонии – отдельно и специально – поздравить. Посетитель, в нарядном туалете (во время введённого ею в практику жизни музея бала), в джинсах и с тряпочной сумкой (за которую здесь, в отличие от иных столичных музеев, не преследуют, словно врагов), своя традиционная «музейная» старушка или слегка ошалевший от неожиданной роскоши экспонатов и вида из окон иностранный студент, – это люди, которые для Петровой желанны и, уж простите за банальность, равны.
Теперь – о времени в жизни директора музея. Надежда Петрова с её истёкшим по времени контрактом намного моложе самой знаменитой «музейщицы» нашей страны, Ирины Антоновой; они и принадлежат к разным поколениям. В немногочисленном логическом ряду признанных музейных менеджеров моё сравнение не вызовет удивления. Антонова возглавила Пушкинский музей на переходе от «оттепели» к «застою», пройдя через министер-ско-горкомовскую муштру, сама восприняв авторитарность сформировавшего её времени и находя в себе силы в свои годы, далеко за 80 лет, побеждать падение нравов публики и жестокие финансовые претензии чужестранцев.
Петрова стала директором ярославского Художественного, выйдя из ряда сотрудников на переломе от разрушений «перестройки» к разброду «свободного рынка». И, ничего не растеряв ни в плане собственной женственности, ни в плане «музейности» возглавлявшегося ею чуть меньше 20 лет «учреждения культуры», собрала, создала, вырастила, начала и продолжила множество дел, широко известных теперь в стране или заметных только узкому кругу специалистов.
Есть расхожие, презрительные и беспомощные представления.
«Женщина на корабле» приносит несчастья, а чем музейное хозяйство с его зданиями и территориями, с его в основе своим дамским коллективом, с его имеющимися ценностями и разбегающимися посетителями – не корабль?
«Женщина-руководитель» зависит от чужих мужских решений и собственного непоследовательного, вздорного и поверхностного характера.
«Женщина среди женщин»: интриганка, сплетница, завистница – не прощает чужой молодости, чужого ума, чужих нарядов и украшений.
Перечисляю все эти несимпатичные клише, даже не собираясь их обсуждать, а просто позволяя себе сообщить о результатах, как говорят социологи, включённого наблюдения. Надежда Леонидовна несчастий не приносит; вздорностью и непоследовательностью не отличается; принимая чужие решения, пытается выполнить их так, чтобы смысл решений был понятен другим людям, а результаты не принесли вреда музею; молодым и умным, красивым и нарядным демонстрирует приязнь и оказывает поддержку.
Среди того, важного и судьбоносного, что делалось Петровой во имя сохранения и развития музея, есть заметные многим и вызывавшие массу сомнений и нареканий опыты. Губернаторский дом стал местом официальных церемоний и приёмов. Это значит – фуршеты и балы, еда и питьё. А вред стенам, полу, мебели?.. Я и сама поначалу ой как опасалась превращения музея в арендную площадь, а экспонатов – в светский антураж. Избежали.
До этого была неожиданная едва ли не авантюра с коллекцией Ашика. Другие музеи побрезговали её «сорным» характером, а здесь обрадовались богатству. Сор и многообразие – вот два разных жизненных подхода. Петрова видит жизнь в том её повороте, который даёт силы отличать, как в известной байке, полупустой зал от наполовину полного зала).
Из того, о чем знают не все, но что важнее многого – развитие опыта работ по собиранию и исследованию иконописи (ушла из жизни Ирина Болотцева – появились болотцевские чтения, приезжают специалисты, регулярно издаются материалы, ведёт свою работу Виктория Горшкова и другие сотрудники Митрополичьих палат). Масса тематических экспозиций из фондов музея, выставок самого разного плана и содержания, в том числе и зарубежных. Они проходят каждый год десятками, то есть музей живёт интенсивно и работает по профилю.
Музей при Петровой – настоящий дом муз, пристанище (для художников – галерея «АллеЯ», созданная в своё время вместе с заместителем директора Любовью Юровой; для молодых любителей-актёров – театр «Странник»).
А постоянная работа на пополнение фондов. Деньги, деньги – насколько знаю, банки и отдельные предприниматели стали отсыпать от щедрот своих первому, а в какой-то момент едва ли не единственному именно этому музею, что вызывало у других людей культуры не только зависть, но восхищение – надо же, уговорила, доказала, чем же это она их «достала»?
А проходившие все эти годы концерты упущенного из Яро-славля ансамбля старинной музыки «Барокко»? Затем и другие музыкальные вечера?
А работа в саду – как бы не иронизировали мы над конкретными скульптурами, но расширение пространства музея является одной из ведущих тенденций современной культуры.
А детские просветительские проекты, конкурсы, концерты, способствовавшие обживанию культурного пространства памяти теми, кто рисковал вообще не знать адреса музея?
А торжественные акты, проводимые светскими властями региона (вот и в конце года – вручение премий по науке, вручение президентских грантов лучшим студентам и школьникам области), церковной властью (рождественский приём состоялся только что) в красивом и трогательном зале с хорами, которые теперь никогда не пустуют?
Вот откуда у нашего музея, не раз получавшего награды и гранты, проводившего презентации собственных изданий на материале собственных же коллекций, – престиж в России. И в своей, музейной среде. И в среде управленческой, где знают, как мало таких вот руководителей…
Именно Надежда Петрова поддержала в камерном, казалось бы, музейном пространстве, государственный статус или качество настоящего Губернаторского дома (здесь возродили оборудование рабочего кабинета Губернатора, сформировали деловое, при этом даже трогательное пространство). Это – масштабно, видно всем. Но не проходит недели, чтобы по электронной почте не пришёл анонс, приглашение. Это публике не видно. Но и публике видны такие престижные и приятные мелочи, как элегантный дизайн буклетов, открыток, календарей… Появился уровень. Сформировался профессионализм. Не вызывает сомнений современность методов работы.
В Ярославле, во всём нашем регионе, как и в России, поверьте имеющейся у меня информации, – колоссальный дефицит умелых и современных, профессиональных, компетентных, уважаемых и деятельных, любящих своё дело и преданных ему руководителей в сфере культуры. В образовании – лучше, в финансовой сфере, похоже, также. А вот в культуре – двух рук будет много, чтобы назвать достойнейших. И – практически не выросли за последние годы новые люди. Так что лучшие из прежних – на вес золота.
Не знаю, что из событий своей директорской эпохи вспоминала в новогодние дни сама Надежда Леонидовна как важнейшие, что вспомнили или ещё вспомнят коллеги в Ярославле и других городах, посетители, узнав о том, что она уже не директор. Наверное, что-то значимое, с моей точки зрения, заставит Петрову отмахнуться; а чему-то, напротив, я не придала такого значения, как она сама, либо просто чего-то не знала. Это не суть важно.
Важно, что есть многое, что можно и хочется вспоминать; и не по поводу, торжественному либо огорчительному, а по ходу жизни.
Которая – жизнь – не остановилась, а только споткнулась о странное административное решение, поперхнулась изумлением и раздражением, – но должна продолжаться. Поскольку – ну как же можно с Надеждою расстаться…
Татьяна ЗЛОТНИКОВА