До полутора лет маленькой Любе оставалось всего три месяца, но за это время маме Лене полагалось получить всётаки девять тысяч. Она и этому была бы очень рада, потому что в семье каждый рубль на счету. Мама она одинокая. С двумя детьми. Хорошо ещё бабушка Тамара Ивановна, хоть давно на пенсии, но работает – таких специалистовлогопедов в профинтерновском детском садике больше нету. Но и бабушкинто заработок, мягко говоря, невелик. Так что на «президентскую» прибавку они очень рассчитывали. Только радовались рано.
За январь три тысячи получили, хоть и с опозданием. А потом, придя за пособием на следующий месяц, Елена столкнулась с тем, что её через проходную на родной завод не пускают.
– Вас нету в списке, – сказали ей охранники.
– Как нету? Я же тут работаю!
– Где это вы работаете?
– Да тут. На Ярославском крахмалопаточном комбинате.
– Так нету тут больше Ярославского крахмалопаточного комбината. Тут теперь другое предприятие. Называется «СССР». И в «СССР» вас в списке работников нету.
Вот так номер! Исчез завод! Хотя куда он исчез? Вот же он, стоит на том же самом месте. Труба его видна всему посёлку. И всё же он исчез! Вместо него какойто «СССР». Может, воскресший Союз? Но и в нём порядки совсем не советские! Вообщето и чёрт бы с ним, пусть бы этот завод провалился в тартарары, всё равно платили там гроши. Но беда в том, что вместе с ЯрКПК пропали кудато и причитающиеся Елене Гущиной «детские» деньги.
– Я понять не могу – пособие ведь это государственное. Президент его установил. Куда же оно могло пропасть? Пусть предприятие пропало, но федеральныето деньги куда делись? Ктото их украл что ли? – недоумевает бабушка Тамара Ивановна.
И главное – спросить не у кого. На завод не пускают через проходную. Отправили жалобу главе района Чудайкину. Тот переслал её в прокуратуру. А там отвечают – подавайте в суд.
– Выходит, двухлетняя Любочка Гущина должна теперь судиться с предприятием, чтобы получить обещанные ей президентом деньги. И это тогда, когда нынешний год объявили Годом ребёнка! – сокрушается бабушка.
– Крахмалопаточный комбинат у нас – предприятие особое, – говорит прокурор района Валентина Седова. – Как раз на днях было межведомственное совещание по поводу него. Участвовали и налоговики, и милиция, и служба судебных приставов, и районная администрация. Решали, что с этим предприятием делать. Оно ещё с 2005 года накопило долги по зарплате своим работникам на сумму 380 тысяч рублей. Прошли суды, и теперь служба судебных приставов эти деньги взыскивает. Арестовано коекакое имущество, готовая продукция, так что постепенно этот долг по зарплате выплачивается. Так что и Гущиной теперь один путь – подавать иск в суд, а потом ждать, пока приставы эти деньги с предприятия взыщут.
Надо заметить, что представителей самого предприятия на то совещание тоже вызывали. Но никто не явился. Бывший директор предприятия Сатарина была из Питера. По всей видимости, туда и уехала. Учредитель же, некая Хрусталёва, по мнению милиции, скорее всего, тут и вовсе мало что решала. Никто, впрочем, этому и не удивился. В Некрасовском районе любой чиновник вам скажет, что крахмалопаточный комбинат, дескать, у нас предприятие особое. Что же в нём такого особого? А то, что вот уже 15 лет местные власти любой вопрос, касающийся этого предприятия и посёлка Красный Профинтерн, решают, как говорится, с большим скрипом.
Крахмалопаточный комбинат построен ещё в XIX веке и с тех пор стал посёлкообразующим предприятием. Прежний хозяин его купец Понизовкин строил не только цеха и железную дорогу, но и жильё для рабочих, и больницу... В советские времена с этим заводом была так или иначе связана каждая семья в посёлке. Но с тех пор, как в начале 90х завод перешёл в частные руки, начались проблемы.
Приватизировали его некие супруги Фокины, проживающие в Германии. Поначалу они обещались «возродить» завод. Но быстро остыли. Случалось, производство останавливалось и стояло по полгода и дольше. Посёлок, который обогревался раньше от заводской котельной, мёрз. До тех пор, пока в прошлом году власти не построили наконец отдельную собственную газовую котельную. С зарплатами тут тоже с начала 90х постоянные перебои, да и самито зарплаты стали маленькие. Постепенно предприятие переставало быть «посёлкообразующим». Местные жители всё больше стали находить работу в Ярославле. А руководители завода, считавшие, что «тут осталась одна пьянь», напротив стали вербовать рабочую силу в городе. Охранникито точно уж тут не профинтерновские, а ярославские. Рабочие же в последние годы всё больше из Киргизии. Живут они в общежитии на территории завода и в посёлке почти не показываются, чтобы не мозолить глаза милиции и другим представителям власти.
Словом, между заводом и посёлком давно пролегла пропасть. Елена Гущина – одна из немногих последних работников, проработавших тут без малого два десятка лет. Но и она теперь «за забором».
Предприятие за последнее время сменило несколько названий, директоров и даже учредителей. Телефоны заводоуправления не отвечают.
– К сожалению, это обычная практика современных предпринимателей – меняют руководство, меняют юридические лица, осуществляющие хозяйственную деятельность, – говорит глава района Александр Чудайкин. – В принципе диалог мы с ними ведём. Хотя многие финансовые вопросы действительно приходится решать только через суд.
Но для Гущиных обращение в суд – дело непростое. Надо ехать в Некрасовское. Паромной переправы через Волгу между Красным Профинтерном и Некрасовским в начале лета не было, ездить приходилось вкруговую через Ярославль. Лена сама хлопотать не поехала, отправила маму Тамару Ивановну – у той, как у пенсионерки и заслуженного учителя, проезд льготный – всётаки экономия.
– Пришла я к адвокату, а там говорят: за составление искового заявления в суд – 800 рублей, – рассказывает Тамара Ивановна. – Откуда же нам взять столько?
– В собесе же должен быть бесплатный юрист специально для малоимущих, – советую ей. Но, оказывается, в Некрасовском управлении социальной защиты такого юриста нет.
В последние годы модно стало говорить о «социальной ответственности бизнеса». И, похоже, власть действительно сумела объяснить большому количеству представителей нового предпринимательского сословия, что ответственность эту надо нести. Но немало ещё осталось всевозможных «обществ с ограниченной ответственностью», которые свою ответственность видят очень уж ограниченно. Ведь, казалось бы, ситуация пустячная – деньгито не твои, а государственные, соцстраховские. Ну выплати предприниматель эти шесть тысяч человеку и сдай ведомость в соцстрах, тебе эти деньги тут же вернут.
– Да не сдают они никаких ведомостей под тем предлогом, что никакой хозяйственной деятельности уже не ведут, – говорят в фонде социального страхования.
– А вы что же? Представители власти?
– Так наши полномочия ограниченные!
Вот тупик. Всё кругом ограниченное – и полномочия, и ответственность. Один только бардак границ не имеет.
Олег БУРМИСТРОВ