из палаток людей построили и объявили о начале войны с Германией. В 6 часов утра военные железнодорожники уже двинулись маршем в полном боевом снаряжении. Первый бой батальон принял 29 июня на станции Свислочь, куда прорвались 28 немецких танков. Вот что рассказывает Александр Сергеевич о тех событиях начала войны, непосредственным участником которых ему довелось быть.
Держать оборону после восьмичасового боя батальон уже не мог, на исходе были боеприпасы. Командир отдал приказ выходить с боем на сборный пункт в Могилев. Когда наша группа пришла к реке Свислочь, там уже было более ста человек.
На плотах из бревен мы благополучно переправились на левый берег. Подошли к Березине. Ее быстрое течение нас озадачило, как форсировать реку? Ктото нашелся: вон деревенька на берегу. Зайдем, поснимаем с дворов ворота. Так и сделали. Воротаплоты выдерживали от трех до четырех человек. Помогали нам и трое деревенских рыбаков. На своих лодках они перевозили за рейс по 4 – 5 человек. Форсировали реку без потерь.
Вскоре наша группа прибыла на станцию Таганка, что в десяти километрах от Свислочи. На первом пути стоял паровоз с двумя двухосными вагонами, до отказа забитыми беженцами из Бобруйска и Осиповичей. Среди беженцев оказалось большинство евреев, были русские и белорусы. Подошел начальник станции и сообщил, что в здании вокзала на полу лежат восемь тяжело раненных бойцов, истекают кровью, попросил их забрать. Фельдшер Маланин с солдатами на носилках перенесли раненых. Чтобы освободить для них часть вагона, пришлось долго убеждать беженцев, но когда их заверили, что никого не оставят на станции, а поезд не тронется с места, пока все не сядут, половина вагона была освобождена и мы разместили раненых.
Проехали два перегона, и на станции Стоялово ее начальник сказал, что дальше поезд не пойдет, приказал паровоз использовать на маневровой работе.
Передав раненых в полевой эвакопункт, мы, построившись повзводно, направились в Могилев. Оставалось 70 километров. К нам присоединилась часть мужчин из беженцев. Они до конца войны служили в нашем батальоне – Баршай, Горелик, Перкус и другие.
Добравшись до города, наш батальон выполнял различные боевые задачи. Были в обороне Могилева. Затем на станции Луполово занимались эвакуацией моторов и оборудования аэродрома, автосборочного завода, обеспечивали движение поездов, выгружали воинские эшелоны с личным составом и боевой техникой. Когда войска вынуждены были оставить Могилев, наша рота пешим порядком из Луполово прибыла на станцию Чаусы, где находился штаб батальона. Оттуда личный состав в крытых вагонах был направлен в Рославль.
На подходе к Рославлю наш батальон занял участок у реки Остер, и двое суток мы находились в обороне. А когда авиация противника нанесла бомбовые удары по Рославлю, батальон был снят на восстановление станции. Через сутки движение поездов восстановили.
Потом был приказ об эвакуации с государственных складов продовольствия. Более пяти суток, днем и ночью мы загружали вагоны. Авиация противника пыталась помешать: по два раза в день и поздно вечером совершали налеты, сбрасывая бомбы, обстреливали из пулеметов и пушек. Но работа по погрузке продовольствия продолжалась организованно и без перерывов. За эти пять суток было отправлено в тыл более десяти воинских составов.
17 июля наш батальон получил приказ прибыть на станцию Великие Луки для эвакуации подвижного состава и оборудования локомотивного и вагонного депо, паровозоремонтного завода, верхнего строения пути. Работали сутками под частыми артиллерийскими обстрелами и налетами вражеской авиации. За месяц крупный железнодорожный узел Великие Луки был эвакуирован. Оставили только шпалы в земле да подорванные нами два паровоза.
Утром 22 августа немецкое командование начало боевые действия по прорыву обороны наших войск с целью окружения Великих Лук. Сначала авиация противника совершила несколько налетов на первую линию обороны, подвергнув ее массированной бомбардировке. Затем заговорила артиллерия. И вот пошли танки. Сломив наше сопротивление, танки и мотопехота двинулись в направлении станций Кунья и Сердце, на Ржевской железнодорожной линии. К полудню более 20 танков подошли к разъезду 302 км, ведущему в город со стороны станции Великополье. Вторая рота капитана Зайцева 8го отдельного путевого железнодорожного батальона и первая рота лейтенанта Рыбинского 14го отдельного путевого железнодорожного батальона, располагавшиеся в кустарнике между станцией Сердце и разъездом 302 км, оказались разъединенными.
Особенно тяжелая доля выпала роте Зайцева. Фашистские танки остановились как раз перед нею, и часть ее личного состава попала в плен. В расположение первой роты с разъезда 302 км прибыл полковник Терюхов с оперативной группой офицеров штаба и взял на себя руководство по выводу личного состава из окружения. Было принято решение с боем прорваться в сторону Холмских лесов. В ночь на 23 августа, пока немецкие войска не подошли с юговостока к Великолукскому аэродрому и не закрепились на захваченной местности лейтенант Рыбинский успел вывести до девяноста солдат и командиров роты. Главный инженер бригады – инженер первого ранга Тарасюк вывел до ста солдат, сержантов и офицеров.
Удачный выход из окружения Тарасюк решил отметить «военным парадом». Бойцы и офицеры повзводно проходили по поляне, над которой многоголосно звучала песня «Вставай, страна огромная».
Воодушевленные парадом бойцы маршем прошли более восьмидесяти километров. Вышли к станции Торопец.
Команде полковника Терюхова выйти из окружения в первую ночь не удалось.
Днем 23 августа к нам присоединились более 600 солдат, сержантов и офицеров частей других родов войск.
В 22 часа весь личный состав частей, оказавшихся в окружении, был построен в лощине у путепровода, западнее разъезда 302 км. Полковник Терюхов со своими помощниками разработал план прорыва обороны противника и выхода из окружения. Объявив приказ, он приступил к формированию боевых подразделений на добровольных началах: взвода разведки, головной походной заставы, авангарда, боковых и тыла походных застав. Распределил по командам ручные пулеметы, рассказал о способах и приемах передвижения в бою.
Немецкое командование намеревалось пленить личный состав подразделений и офицеров штаба бригады, располагавшихся в большом по площади, высоком и густом кустарнике между железнодорожными линиями, идущими со Ржева и Бологое на Великие Луки. Здесь мы укрылись в ожидании ночи, чтобы под ее покровом незаметно выйти из окружения. Вдруг слышим гул приближающегося танка и голос «агитатора». Фриц во всю глотку беспрерывно орал: «Рус, выходи, ничего не будет!» Русский предатель повторял: «Ребята, выходите, вам ничего не будет, вас накормят, напоят. Выходите, ребята!» Призывы повторялись через каждые десять метров прохода танка. У сержанта Калачева сдали нервы. Он выскочил из кустарника и побежал по скошенному пшеничному полю. Поравнявшись с копной соломы, юркнул в нее. Танковая пушка прямой наводкой ударила по копне. Остался ли живым Калачев, неизвестно.
Вспоминаю еще один случай. 23 августа примерно в 10 часов утра по проселочной дороге, проходящей через кустарник, где мы находились, шел мальчик. Лет 9 – 10. Мы спросили его, куда он идет. Мальчик ответил: «Домой» – показал на железнодорожную будку, что стояла недалеко от пути. Полковник Терюхов спросил, сможет ли он нам принести воды. Мальчик кивнул головой и минут через 30 принес полведра воды. И сколько же было тогда таких вот патриотов, которые вроде бы и не совершили ничего героического, но были герои. Настоящие герои!
Немцы, обнаружив направление нашего выхода из окружения, инициативу перехватить не смогли. И это обеспечило нам успех. К тому же полковник Терюхов с целью отвлечь немцев от основной массы подразделений, пробивавшихся из окружения, нанес удар по врагу с южной стороны. Командованию немцев для ведения боя с обходящим деревню нашим подразделением, пришлось снять часть сил с главного направления и этим ослабить свои боевые порядки. Мы прорвали шестикилометровую по глубине оборону противника и за три часа вышли из окружения. Но не без потерь.
Может возникнуть вопрос: почему мы, находясь в ночь на 22 августа в кустарнике между станцией Сердце и разъездом 302 км, не помогали роте лейтенанта Рыбинского, по которой вели огонь лишь два немецких танка? По этому вопросу полковник Терюхов советовался с офицерами штаба бригады, мнение было одно: в сложившейся обстановке, когда от этих двух танков на расстоянии ста метров стояли еще 20 машин, наша подмога не имела бы смысла. Более того, мы выдали бы немцам более 600 человек, к тому же у нас не было ни противотанковых ружей, ни гранат, ни мин.
Дальнейшие наши действия подтвердили правильность принятого решения, более 90 процентов личного состава удалось с боем вывести из окружения.
Александр ВОРОНОВ, полковник в отставке, очетный железнодорожник