По прозвищу Царь
Когда руководство «Локомотива» заявило, что не собирается останавливаться на достигнутом и готово пригласить в качестве главного тренера первого в истории России финского специалиста, меньше всего удивились финны. Поскольку прозвище Tsar (Царь), которое Кари Хейккиля носил совершенно по праву, ассоциировалось у каждого жителя страны Суоми исключительно с Россией. Да и вообще, приглашать варягов для наведения порядка (с необходимо-стью чего согласны были даже хоккеисты) – добрая и давняя русская традиция. Потому не особенно переживали игроки, за полтора сезона успевшие поработать под началом чеха, соотечественника и словака. Финн в этом ряду смотрелся весьма органично.
В дальнейшем оказалось, что «царь» не так страшен, как об этом принято было говорить в годы засилья коммунизма. Да, игрокам под его началом приходилось несладко, но супер и сверхнагрузок удостоились отнюдь не только подопечные Кари Хейккиля. В сезоне 2004 – 2005 гг. другие призеры пахали не меньше. Однако по труду и результат: московские динамовцы, ставшие впоследствии чемпионами, до октября жаловались, что времени у них хватает только на тренировки, еду и сон.
Монархические привилегии
Подводя предварительные итоги первой части сезона, «СК» обращал внимание читателей на то, что финну сходят с рук такие ходы и такие результаты, которые стоили бы иному тренеру места у руля. Больше того, локальные проблемы вообще, казалось, не трогали «горячего финского машиниста». Главную привилегию цар-ственных особ – не кланяться никому, в том числе и «пулям», свистящим прямо над головой, – финн использовал как должное. Чем явно выделил свою особу из ряда остальных наставников суперлиги (в этом году вал нежданных отставок накрыл многих признанных корифеев этого цеха, вспомнить хотя бы Вуйтека).
К словам финский монарх тоже относился по-королевски. Он игнорировал их как на пресс-конференциях, так и на тренировках. По поводу пресс-конференций многие журналисты шутили уже в начале сезона (классическое высказывание Хейккиля: первый период – хорошо, второй – хуже, а третий мы проиграли). Но тот, кто пару раз побывал на тренировках «Локомотива», мог сделать еще более шокирующий вывод: на своем рабочем месте финн оказывался еще менее словоохотлив, чем в пресс-центре. Его речи укладывались минут в восемь: пять – в начале тренировки, когда главный тренер объяснял задание команде, и еще три – в ее конце, когда нужно было дать занятию некоторое резюме. Все остальное время Кари аккуратно уступал дорогу мчащимся, как паровозы, хоккеистам, и лицо у него в эти моменты было, мягко говоря, весьма отстраненным.
– Я так и не научился в полном объеме понимать, что говорят друг другу хоккеисты, – объяснял свое поведение финский наставник. – Поэтому пришлось развивать другие каналы восприятия. То, что я не мог понять, я старался почувствовать. Тут слова иногда просто мешали. С другой стороны, для руководства командой иногда приходилось применять достаточно жесткие выражения, и здесь я себя не сдерживал...
«Не сдержал себя» финн и после окончания «бронзового» финала, причем и тут повел себя строго по-царски. По словам одного из наиболее опытных ярославских хоккеистов Игоря Королева, в его богатой на события хоккейной жизни не было случая, чтобы тренер после окончания сезона так душевно и сердечно прощался с каждым (!) хоккеистом, с которым ему довелось поработать.
Таким образом, не прошло и года, а финн, которым по осени не пугали разве что маленьких детей, стал в «Локомотиве» настолько своим, что даже явные его противники в апреле соглашались: да, мы на правильном пути, но пока лишь в его начале. Подобную работу за год не сделаешь.
Уход поанглийски
Пока наставник чемпиона Финляндии («Кэрпет» вместе с Кари Хейккиля в первом сезоне стал третьей командой страны, а на следующий – первой) осваивал тяжелый русский язык, финны не спали. С нордической обстоятельностью они фиксировали все подвиги своего викинга-тренера на видеокамеру (для чего за Хейккиля по всей России перемещалась целая съемочная бригада). И когда по Ярославлю поползли слухи о том, что на родине нашего тренера ждут с распростертыми объятиями, мало кто удивился. Правда и то, что мало кто в это поверил. Команда на ходу, отношения с руководством хорошие, игроки уважают, да и болельщик после всенародного глумления над «Ак-барсом» душой отмяк – что еще нужно, чтобы спокойно встретить следующий сезон? Тем более что на будущий год масса «варягов» как свалит к себе за океан – кому, как не Ярославлю, ходить тогда в чемпионах? А финский клуб «Эспоо» (которым, по слухам, заправляет один из богатейших людей Финляндии и к тому же однокашник Кари Хейккиля) может годик и подождать. Контракт все же у человека – дело святое.
Однако любую мысль, как учил нас еще Винни-Пух, можно думать с разных сторон. Все изложенное выше равно работало как на перспективы Хейккиля, так и против них. Въедливый и дотошный финн при известном запасе времени мог стать не просто одним из лучших. Он вполне мог в самое ближайшее время претендовать на звание незаменимого. А вот это уже вряд ли устроило бы многих наших руководителей, в том числе и в структуре клуба. Не то чтобы руковод-ство склонялось к чеканной формулировке «Незаменимых у нас нет». Просто хлопот с незаменимыми больше. Вспомнить хотя бы, сколько времени Ярославль тосковал по Владимиру Вуйтеку и какой истерией в среде болельщиков сопровождалась история с Андреем Коваленко. Размеренный и суховатый Хейккиля к статусу незаменимого шествовал уж слишком широкими шагами.
В запасе – вечность
После победного окончания феерического второго матча за третье место, когда слухи об отставке Кари Хейккиля сменила полная уверенность, финну удалось все же задать один вопрос. Он, собственно, здесь уже прозвучал: зачем было продолжать шлифовать сочетания игроков даже в последней игре, если для победы над «Авангардом» хватило бы опыта наигранных звеньев? А на будущее этот опыт вряд ли мог уже пригодиться... Кари внимательно посмотрел на вопрошавшего и с некоторым недоумением ответил: «По-моему, нормально с каждой коман-дой работать так, будто у тебя в запасе – вечность. Я всегда думаю только о том, сколько мне осталось сделать, и практически никогда – о том, сколько я сделал. Потому что того, что есть, всегда меньше, чем того, что могло бы быть. Главное, что сами хоккеисты на мои решения реагировали спокойно и конструктивно. Я им признателен за весь тот путь, который мы прошли».
Анатолий КОНОНЕЦ.