Я не могу сказать, были ли оформлены соответствующие указы. Сейчас имеются сведения о большом числе наград, не врученных в свое время. Может быть, среди них есть и папины. Для меня не так важны они, как память об отце и о других людях его поколения.
С отцом связаны самые яркие эпизоды дет-ства: как он навещал меня вместе с мамой на даче, куда нас вывозили от детского сада. Помню, как он водил меня записываться в Крылов-скую библиотеку – она находилась тогда на улице Трефолева. Шел рядом со мной такой красивый, в белой рубашке навыпуск, подпоясанной ремешком, по вороту – вышивка. Из рассказов мамы я знаю, что еще в 1942 году, после ранения и госпиталя побывав дома, отец строго приказал маме снять портрет Сталина. Так и сказал: «Сними этого усатого черта со стены». Портрет потом долго хранился в ящике комода, а на стене остался лишь портрет Михаила Калинина.
Папа был веселым и остроумным человеком. На вопрос соседей, кто родился на этот раз (в семье были только девочки, я – младшая), отец махнул рукой: «А, кирпич завозить буду!» – «Зачем?» – «Монастырь строить...»
Папа умер, когда мне исполнилось восемь лет. Помню похороны на Туговой горе, процессия шла за гробом пешком. Было очень холодно – ноябрь, снег уже выпал. Мама все оседала на снег, а я не верила, что этот человек в гробу – мой отец, и долго, не один год, ждала его возвращения.
...Мама прожила очень трудную жизнь, не имела никаких льгот, но нас, троих детей, вырастила. Больше шести лет и ее нет с нами, но все не верится. И чем больше проходит времени, тем сильнее осознается невозвратимость утраты.
* * *
Хочу рассказать о простом солдате, моем свекре Василии Никитовиче Иваницком. С первых дней войны он был призван на фронт, прошел всю войну от начала до конца пехотинцем, воевал в составе Центрального, а затем 1-го Украинского фронта. Участвовал в форсировании Днепра, освобождал Киев, Бердичев и свой родной город – Белую Церковь. Трижды тяжело был ранен, после госпиталей – снова на фронт. Не раз смотрел смерти в глаза. В бою в Корсунь-Шевченковском котле чудом остался жив, пулей сбило пилотку, не задев голову. Награжден медалями за освобождение Киева, за победу над Германией, за отвагу.
После войны вернулся домой с перебитыми ногами и рукой, в меру сил трудился до конца своих дней. Под стать ему была и его жена Александра Павловна. Как многие женщины, работала в колхозе не покладая рук от зари до зари. В 1946 году была награждена медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 гг.», «Медалью материнства». Вырастили они пятерых детей.
Л. А. ИВАНИЦКАЯ.
* * *
Мой брат Константин Александрович Калиничев геройски погиб при освобождении села Буконь Млодиновского района Калужской области и захоронен там в братской могиле, где лежат еще две тысячи солдат. Но и до сих пор в округе находят останки наших воинов, перезахоранивают. В 1984 году я навестила могилу брата. За ней ухаживают местные жители и школьники, за что им всем низкий поклон.
Когда брата брали на войну, мне было 11 лет, но помню, как их, молодых ребят, отправляли в центр через озеро Неро на пароходе. Мы, малолетки, бежали по пристани и махали им цветами, а женщины плакали. Осенью брата взяли, а в марте он погиб.
Отец наш Александр Андреевич Калиничев-Бокалов тоже был призван на войну, но не на фронт. Он был уже в годах, к тому же хромал с детства. Служил папа на Севере, в городе Мончегорске, ухаживал за конями. Он даже за ними ездил в Монголию. Лошади нужны были армии. После окончания войны отец вернулся домой больной и рано ушел из жизни.
Мама моя всю жизнь работала в колхозе. Была даже председателем – ведь мужиков забрали на фронт. В колхозе трудились мальчишки 12 – 13 лет, запрягали лошадей-кляч, которых не взяли на войну, и возили торф – топить школу, сельсовет, колхозную контору. Возили навоз на поля, весной пахали на быках. Мы тоже помогали колхозу: сажали, пололи, косили траву на сено, подбирали колоски. Война была для всех войной.
Вот и я стала старенькая, но очень хочется, чтобы память о моих родных, об односельчанах сохранили те, кто пришел нам на смену.
А. А. КАЛИНИЧЕВА.
пос. Семибратово.
* * *
В середине октября 1941 года я ушел добровольцем на фронт. Попал в 21-й полк 5-й гвардейской стрелковой дивизии. Направили меня в роту ПВО наводчиком. В ноябре оказались мы под Москвой, на окраине деревни Воронино. После артподготовки немцы пошли на нас в атаку, ведя огонь из автоматов. Нам была дана коман-да не стрелять и открыть огонь, только когда они подойдут на расстояние 80 – 100 метров. Завязался бой. Я лишь успел крикнуть, чтобы подавали коробки со снаряжением, с лентами, как был ранен. И все-таки уничтожил в том первом своем бою не один десяток фашистов.
А первый орден я получил летом 1943 года за три подбитых танка. Четвертый раздавил мою пушку, и я едва успел выскочить из-под гусениц.
В 1944 году 6 июля дивизион наш остановился на ночь в лесочке, недалеко от деревни Ягодки в Белоруссии. Утром повар встал, чтобы готовить завтрак, и увидел, что двое немцев перерезали горло часовому, охранявшему кухню. По тревоге мы поднялись, завязался бой, который длился с 4 до 9 часов утра. Он перешел в рукопашную, и в ход шло все: автоматы, гранаты, приклады, ножи. Дрались до тех пор, пока к нам на помощь не подошла пехота. После боя оказалось, что мы уничтожили немецкого генерала и большую группу офицеров и солдат. Но и сами понесли потери. Треть дивизиона, 47 человек, были убиты, а половина из оставшихся ранены. За этот бой я тоже был награжден – орденом Отечественной войны.
В. Ф. ГРАЧЕВ,
полковник в отставке.
* * *
В первые дни после разгрома фашистского гарнизона Берлина у воинов-победителей особой популярностью пользовался рейхстаг. Он притягивал к себе как магнит. На его стенах, колоннах, даже на потолке наши бойцы оставили многочисленные автографы.
Были там и такие надписи: «Мы пришли с мечом в Берлин, чтобы навсегда отучить фашистов от меча», «Мы пришли сюда, чтобы вы к нам больше не ходили». Были в рейхстаге надписи, в которых наши воины выражали личное мнение об увиденном в Берлине в первые дни после капитуляции фашистского гарнизона: «Чистая работа. Офицер-москвич», «9 мая. За кровь отца. Русский Василий Иванов. г. Ярославль». Вот бы узнать, кто это был. Откликнитесь, ярославцы!
А. СИВЦОВ.
пос. Дорохово Московской области.
* * *
Прочитал в одном из номеров газеты корреспонденцию о ленинградских блокадниках, вывезенных в Ярославль. Для нас, переживших то страшное время и спасенных жителями Ярославской области, память о наших спасителях священна. Двести детских домов для 122 тысяч детей были организованы на Ярославской земле. Просто удивительно, как смогли ярославцы найти для них помещение, одежду, кровати, всех нас лечить и кормить. Более 400 детей усыновили или удочерили, многих просто взяли в семьи.
Потрясающие документы хранятся в здешних архивах. Их нашел председатель нашей областной общественной организации «Жители блокадного Ленинграда» Владимир Петрович Дольский. Например, эвакуированным ленин-градцам были утверждены повышенные нормы питания во время войны, а сами ярославцы питались намного хуже.
Одни из нас после войны вернулись в Ленинград. Но маленьким детям, потерявшим родителей, конечно, нелегко было вернуть жилье, в котором проживали наши семьи до войны. Очень часто пустовавшие квартиры предоставлялись людям из разбомбленных домов. В моей комнате, например, была поселена женщина с двумя детьми. Так я остался в Ярославле. До недавнего времени вел большую переписку – есть несколько сотен писем – с родным городом, где погибли восемь членов моей семьи.
Юрий Иванович КРУГЛОВ.
Ярославль.
Тамара СПИРИДОНОВА.