Неуловимый Джо
– Иван, прости за вопрос, который тебе за последние несколько недель уже, наверное, изрядно надоел: где ты так научился боксировать?
– Специально боксу не учился. Прос-то так вышло, что пришлось слегка сменить «специализацию».
– Маленький игрок должен уметь себя защитить на большой площадке?
– Что значит «маленький игрок»? Я себя маленьким не считаю.
– Ну, это в смысле, что настоящим ледовым бойцом принято считать такого хоккеиста, который с трудом протискивается в калитку скамейки штрафников.
– Тут уж как повезет: не зря же боксеры шутят, что длинного бить приятнее – он дольше падает. В том эпизоде, который все так смаковали, мне попался соперник из моей «весовой категории».
– Этот самый матч с «Авангардом» был еще и первым в твоей карьере, по-моему, где ты сыграл в первом звене. Ощущения другие, нежели на привычном месте?
– В первых-то звеньях я уже играл. А вот что касается выхода в стартовом составе, то, наверное, да, такого еще не было. Что же до ощущений, то мера ответственности, конечно, еще немного «давит». Есть небольшой излишек эмоций.
– А взаимопонимание?
– Такого, как в нашем звене, конечно, нет. В нем-то мы уже просто затылком друг друга чувствовали. Если же взять нашу последнюю игру регулярного чемпионата с «Салаватом Юлаевым», то случались ситуации даже и комичные. К примеру: выходим с Антиповым большинство разыгрывать. Он с шайбой за воротами ждет, пока я движение начну, я жду, пока он мне передачу сделает. Потом нам обоим ждать надоедает, я начинаю движение – он посылает шайбу. Туда, где я только что был.
– Зато уж скоростью ты на фоне многих остальных игроков явно выделяешься. Техника катания поставлена специально под тебя, или ты с какого-то хоккеиста пример брал?
– Могу точно сказать, что специально я никого не копировал. Но все тренеры, начиная с самых моих детских лет, особенный упор делали на скоростную подготовку, причем во всем ее многообразии. Сюда входила и дистанционная скорость, и умение, не теряя темпа, менять направление движения и набирать ускорение. В идеале нужно ехать с такой скоростью, чтобы соперник был уверен, что это – твой максимум. Чтобы потом еще ускориться и получить преимущество. При моем телосложении скорость очень многое определяет – наверное, поэтому над ней я так упорно и работаю все эти годы.
– Так, помнится, играл самый скоростной хоккеист СССР семидесятых – начала восьмидесятых Хельмут Балдерис.
– Что? Опять Балдерис? С детства нет мне покоя от Балдериса!
– Чем же тебя так задела эта фамилия?
– Дело в том, что Петр Ильич Воробьев, которого я еще застал, считает, наверное, этого хоккеиста своим самым большим открытием. И его фамилия буквально на каждой тренировке звучала раз по десять. Но вся беда в том, что большинство хоккеистов моего поколения просто не представляли, кто это такой и как он играл: мы его не то что живьем, даже в видеозаписи не видели. В результате эта фамилия быстро стала нарицательной. Как Неуловимый Джо из анекдота.
– А я думал, ты потому так опешил, что хоккеисты не любят сравнения с Хельмутом: он же пришел в хоккей довольно поздно, и определенные пробелы в его технике чувствовались весьма ощутимо. А вообще он был фигурист.
– А в хоккей как попал?
– Тут уж и я не очень хорошо помню. Кажется, партнерша вес набрала. Ну, он и поменял ее на клюшку...
– Да, клюшки, насколько мне известно, не толстеют.
Раньше, чем ходить?
Так вот, это мы все к тому, что Иван Непряев, невзирая на всю свою вполне «фигурную» конституцию, никем иным себя никогда не мыслил – только хоккеистом. И, говорят, научился играть в хоккей едва ли не раньше, чем ходить...
– Лет с пяти, если не путаю, отец начал водить меня на каток, причем старался обставлять все «по-серьезному» – на коньках, в щитках. Но я к этому относился еще совсем по-дет-ски. Хоккей был для меня просто игрой. А основную роль в моем становлении как профессионального спортсмена сыграла мама. Когда я учился в первом-втором классе, она отлавливала меня на улице, навешивала рюкзак с экипировкой и кратчайшим путем направляла на тренировку. Возражения с моей стороны выслушивались, но не принимались. Таким образом, я всегда был при деле и под контролем старших. А там уже и детство закончилось. Отношение к хоккею тоже изменилось.
– Однако есть и довольно хорошо известная история о том, как именно твои родители едва не настояли на переходе хоккеиста Непряева в столичный «Спартак».
– На самом деле все было немного не так: родители дей-ствительно не возражали против моего перехода. А у меня в юниорах не все ладилось в «Торпедо». Вплоть до того, что руководство настойчиво предлагало мне сдавать амуницию и заниматься своим трудоустройством самостоятельно. И как раз тогда спартаковцы вышли на моих родителей с предложением. Мы все обдумали и решили, что уж если суждено мне быть хоккеистом, то не особенно важно, где играть. То есть они благословили меня в смысле профессиональном. Но нельзя сказать, что родители хотели видеть меня именно спартаковцем.
– И как эта ситуация разрешилась?
– Я не хотел уезжать из Ярославля. До такой степени, что многое пересмотрел в своем отношении к клубу, к хоккею. И родителей убедил в собственной правоте. В результате я и хоккеистом остался, и ярославцем.
– Правильно ли будет сказать в этом смысле, что ты человек скорее домашний, чем тусовочный?
– Вопрос, я так понимаю, об увлечениях? «Ночная жизнь» действительно не для меня. Я не против, конечно, в бар сходить, но нужно соблюдение многих условий: с кем, зачем, когда. И если выбор стоит между тем, чтобы остаться дома, наведаться в бар или поехать кататься на сноуборде, я без колебаний остановлюсь на последнем варианте. Как мне Артем Крюков подарил доску и все, что к ней прилагается, так с тех пор нас с Гришей Шафигулиным или, к примеру, Сашей Галимовым можно найти либо на склонах, либо на льду. Любим это дело.
Повелитель чисел
– Давай еще раз абстрагируемся от спорта и поговорим о том, какое место в твоей жизни занимает математика. Немного есть на свете профессиональных спортсменов, которые закончили специализированную математическую школу.
– Дело в том, что в мои школьные годы специализация шла рука об руку с престижностью. И когда на семейном совете мы определялись, куда мне идти, я вдруг понял, что в английскую школу меня не влечет абсолютно. Зато против математики я ничего не имел. И в дальнейшем для меня гораздо комфортнее было решать задачи по алгебре и геометрии, чем, допустим, писать сочинения. В этом смысле с 33й школой мне повезло.
– С окончанием средней школы закончилось и увлечение математикой?
– Не сказал бы. Я сейчас заканчиваю факультет физического воспитания ЯГПУ, и тема моего диплома – методы математической статистики в спорте. В основном материалы я набираю в игровых видах спорта.
– Ты, по-моему, первый человек на нашем физвосе, который не имеет отношения к химии и биологии, а увлекается среднеквадратичными отклонениями, коэффициентами корреляции и прочими премудростями...
– Ребята часто удивляются: как ты можешь всеми этими цифрами заниматься? Там же одни только плюсы и минусы понятны...
– И как?
– Нормально. Я не могу сказать, что это сегодня является делом моей жизни, но дискомфорта занятия математикой мне не доставляют.
Про дискомфорт мягко сказано. Из заслуживающих доверия источников известно, что ректор ЯГПУ Владимир Васильевич Афанасьев и декан факультета физического воспитания Александр Демьянович Викулов хотели бы видеть Ивана Непряева в очной аспирантуре своего вуза. При таком повороте событий не исключено, что в «Локомотиве» в обозримом будущем появится первый игрок с ученой степенью.
– Твой практически нечеловеческий рационализм на площадке – это тоже от математического склада ума?
– Вот интересно – в жизни я совершенно нерационалист. Я и на площадке просчитываю только те ситуации, когда мы владеем шайбой. А когда ее нет, какие там подсчеты? Биться нужно, отрабатывать свое.
– И цифры 13 (под этим номером Иван играет с детства) ты не боишься?
– А хороший, кстати, номер. На него всегда желающих мало. А мне, наоборот, под ним чаще везет.
– В НХЛ свитера с номерами особо отличившихся игроков вывешивают под потолком спортивных залов. Не жалеешь, что у нас такой традиции нет?
– Нет, конечно. Гораздо приятнее, если мой любимый номер именно в «Локомотиве» будут считать удачным. По-моему, это куда более весомый вклад в спортивную математику. Хотя... Пока еще рановато мне об этом говорить.
//Беседовал Анатолий КОНОНЕЦ.
