РАЙ ЗЕМНОЙ
Вот и мы опять идём по центральной аллее монастыря. Старые деревья склоняют над нами свои ветви, медленно покачивая ими под порывами тёплого ветра. Лёгкая рябь на тёмной поверхности монастырского пруда, жужжание пчёл над головой, а перед глазами море цветов – лилии, астры, бархатцы. Веют прохладой в зной зелёные лужайки. А над ними, словно вырастая из крестовоздвиженской земли, уносятся вверх белоснежные стены храмов: Спасского, Введенского, Никольского, Крестовоздвиженского, в котором и ожидает нас встреча с главной святыней обители – Толгской иконой Божией Ма-тери.
В полумраке храма мерцанье лампад и свечей. Летним днём они напоминают о Рождестве и даже дарят ощущение зимнего дня и снега. Чистый женский голос выводит трогательные слова Акафиста – хвалебной песни Пресвятой Богородице: «Радуйся, Радосте наша, спаси нас от всякого зла», которая поётся здесь и днём, и ночью. А монахиня Смарагда сейчас вполголоса рассказывает обступившим её туристам историю обители, основание которой и положила Толгская икона.
Рассказывает, как в 1314-м году путешествующий епископ Трифон увидел в ночи столп света, озаривший окрестность, как пошёл на него один в ночной тишине по зримому мосту, которого ещё накануне в том месте не было, как увидел в воздухе икону Божией Матери с Предвечным Младенцем на руках и, поражённый явлением, припал перед ней в молитвенном поклонении.
Вот и сейчас припадают перед ней на колени женщины и мужчины, дети и старики. Толга и сегодня являет собой чудо. Возрождение веры в русском народе, наверное, главное из них. Ведь без веры станет ли кто из нас, людей достаточно самолюбивых и гордых, принародно падать на колени перед иконой? Разве атеизм не победил в нашей стране? Казалось бы, разрушенные храмы и монастыри – тому свидетельство. В пределах Ярославской области после 1917 года внешнего врага не было, и вовсе не фашисты грабили и разоряли наши святыни, но сколько их, до сих безмолвными остовами зияющих на нашей земле...
– В 1988 году и на Толге были одни руины, – вспоминает матушка Варвара, игуменья монастыря. – Рядом долгие годы находилась колония для несовершеннолетних, а в самой обители – в башнях, кельях, в храмах – жил обслуживающий её персонал. Мы, приехав сюда, сразу стали разбирать завалы, таскали кирпичи, но усталости не знали: ведь Толга была первым возрождаемым в России женским монастырём. И мы чувствовали себя здесь, как в раю. Такая была радость от того, что делаем, что совершается вокруг! Быт наш был совершенно не налажен: не было воды ни горячей, ни холодной. Храм был один за территорией монастыря, келейный, сооружённый на скорую руку, а первым престолом в нём служили лавочки. Иконы наклеили на стены – и молились. Какая была молитва! И радость – как о воскресшем Господе – была.
Первым был восстановлен здесь Спасский храм, потом Спасский жилой корпус, Введенский собор, трапезная. Крестовоздвиженский храм стал шестым возрождённым объектом Толги, а был он самым разбитым.
Матушка продолжает:
– Мы, немощные, конечно, не надеялись, что можно всё сделать. Я пришла и думала: Господи, хотя бы мне один корпусок восстановить и стенку одну. А потом смотрю: Матерь Божия чудом всё посылает – и людей, и деньги. Помогали и губернатор области, и мэр города. А сколько простых людей приезжали сюда потрудиться, кто трудом, кто финансами вносил свою лепточку в возрождение обители! И вот с Божией помощью она процветает. С любовью сделано всё, с Божьей помощью! Осталось завершить два участка: гостиничное здание и Введенский собор, где идёт реставрация фресок.
ВОЗВРАЩЕНИЕ ИКОНЫ
В 2003-м году была возвращена в Толгу главная её святыня – икона Божией Матери, та самая, которая, по преданию, и была явлена в XIV веке епископу Трифону. Возвращение это тоже было делом нелёгким. Музейные работники, в чьи руки попала икона после конфискации её из стен обители в двадцатые годы прошлого века, соглашались на передачу болезненно. Для этого потребовалось специальное решение правительства. Икона – ведь признанная ценность, шедевр древне-русской живописи, и принадлежит она государству. Специалисты высказывали резонные, с их стороны, опасения за сохранность образа в монастыре. В музее условия для этого есть, а в храме смогут ли монахини создать подобное? Четырёхлетний опыт ярославцев показал, что смогли.
Хранится икона в специальном пуленепробиваемом стеклянном киоте, в котором поддерживаются нужная температура воздуха и влажность. За режимом в нём следят подготовленные для этого монахини. В помещении рядом несёт неусыпную службу вооружённый караул. Есть здесь и специальная сигнализация. Но раз в неделю музейщики всё равно обязательно наведываются в монастырь «для собственного визуального контроля», – говорит главный хранитель Ярославского художественного музея Наталья Олеговна Коновалова.
Выезжает в Толгу и реставрационный совет. Икона ведь – физическое тело, которое, как предполагается, может и постареть, объясняет Коновалова. Но пока серьёзных проблем в этом плане у музея с монастырём не было. Хотя в прошлом году и пришлось наложить маленькую заклеечку на замеченное шелушение на иконе.
Верующие, впрочем, в благополучном исходе дела не сомневаются. Икона дома, говорят они. Но искусствоведы остаются верны своим принципам. У них задача – сохранить древний памятник.
И всё же процесс возвращения Церкви её ценностей начался. Ярославский прецедент стал одним из первых в России, и за опытом такого совместного использования раритетов государством и церковью к ярославцам уже приезжали музейщики Нижнего Новгорода. Серьёзные дискуссии, разговоры продолжают вести специалисты на своём уровне, а в монастыре... продолжают собирать свидетельства чудес, проистекающих от иконы. Исцелились ребёнок, страдавший сердечным недугом, пожилой мужчина с заболеванием ног. Монахини, записывая это, обязательно требуют и медицинские подтверждения об исцелении. А прежние книги монастыря свидетельствовали и о помощи от иконы во время трёхмесячной засухи в Ярославском крае, об исцелении Иоанна Грозного, даже о воскрешении сына одного вельможи...
Верить или не верить в это – дело личное. Но вот воскрешение Толги – у всех у нас перед глазами. К этому чуду можно прикоснуться, его можно услышать, когда звонят на Толге колокола. А какое торжество православия являет собой праздничная служба в монастыре под открытым небом, на которую собираются все православные граждане Ярославля!
КАК ОЖИВАЮТ ХРАМЫ
В Введенском соборе реставрация в полном разгаре. В мраморных полах галереи уже отражаются расписанные стены и потолок. Радостные краски ярославских мастеров, возрождённые современными умельцами, веселят сердца. С 1998 года трудится здесь бригада реставраторов Евгения Борисовича Черняева (на снимке), он рассказывает:
– Когда мы пришли сюда, нас сильно поразило разрушение храма: не только красочного слоя, утраты были колоссальные, на нескольких сотнях метров. Сами видите, что в галереях творится, – приглашает он нас посмотреть по сторонам, заглянуть туда, где реставрации ещё не было. Здесь всё ещё видны вандальские надписи, строчки каких-то поэм, оставленные неизвестными, что пробирались в монастырь в эпоху безвременья – в начале 80-х годов. Без страха Божия и упрёков собственной совести разводили пришельцы костры в храме.
А в центре его стоял когда-то железобетонный короб и был водонапорный бак, от которого шли трубы. В храме устроили какую-то испытательную станцию. Вода заливала короб и через край текла вниз по стенам, которые зимой промерзали.
Когда Черняев и его товарищи начали реставрацию, красочный слой в храме разрушался из-за обильной влаги. Начали реставраторы, конечно, с консервации, чтобы закрепить то, что осталось. Но главным вопросом для них всё же сразу стал следующий: как добиться, чтобы храм задышал, ожил. Выход виделся один: нужна полная реконструкция. При этом надо было обязательно сохранить авторскую стилистику ярослав-ских храмов.
Черняев и его коллеги немало времени провели в знаменитых ярославских соборах, сделали множество фотографий, сравнивая их с тем, что осталось в Введенском, какими-то, может быть, десятью процентами его росписи.
На ощупь по старым рельефам (реставраторы называют их графья) восстанавливали библейские и евангельские сюжеты, заполняя их потом красками... И вот оно, их мастерство, действительно вдохнувшее жизнь в старый собор. Радуются ему насельницы монастыря, радуется матушка, радуется и каждый, переступивший порог храма.
А они ведь и строились у нас на Руси для этого – церкви, соборы, часовни, монастыри – как утверждение радости о воскресшем Христе. Разве не так?
Ирина ХРУПАЛОВА