Скупым рыцарем.
Самосжигающая страсть мрачного пушкинского героя хозяину первого в России частного музея «Музыка и время» ежели и знакома, то уж никак не по собственному опыту.
– Беречь по примеру несчастного барона собранные ценности в запертых сундуках, да еще и любоваться златом при свечах, – рассуждает Джон Григорьевич (сегодня ему исполняется 65), – по моему разумению, злая бессмыслица. Пусть накопленное служит на радость людям. Потому-то и стараюсь, чтобы все мои часы тикали и пели, а граммофоны с записями Шаляпина, Собинова, Карузо играли, как в былые времена.
Предъюбилейный разговор у нас о последних новостях и застарелых загвоздках – в продолжение темы, подробно обсужденной пару лет назад («Новый хозяин для старинной усадьбы», «Северный край» за 9 июля 2005 года). Новостей у Мостославского всегда полон карман. Из последних событий вне конкуренции – сдача музейного комплекса в стенах бывшего дома купца Соболева. Двухэтажный особняк восстановлен в том виде, в каком его заново отстраивали после пожара в конце XIX века по чертежам зодчего Окерблома (проект реставрации Вячеслава Сафронова).
Интерьеры, где Мостославский сохранил самое ценное – коробовые своды древнего подклета, приспособлены под четыре новых экспозиции: самоваров (их сотня с лишним, имеются редкие сувенирные), старообрядческой бронзовой пластики за несколько столетий, каслинского и кусинского чугунного литья – двести фигур! Еще один зал, самый веселый, посвящен году Красной свиньи. Представлено здесь больше полутысячи изделий с хрюшкиной символикой – фарфор, дерево, стекло, глина.
«Маршем святой Цецилии», никогда не звучавшей у нас мелодии в честь небесной покровительницы всех музыкантов, год назад в бывших парадных апартаментах Соболевых открылся камерный зал с малым, на три сотни труб органом немецкой фирмы «Зауэр». Прошло десять концертов, играли гости из этой фирмы, из собора Версальского дворца в Париже, хозяйка большого ярославского органа, народная артистка России Любовь Шишханова и ее лучшие ученики в Московской консерватории.
Через стенку неугомонный перпетуум-мобиле Мостослав-ский строит второй корильон с колоколами разных фирм. Голосов в этом настроенном для исполнения концертных номеров звукоряде будет вчетверо больше, чем в действующем малом корильоне – целых пятьсот!
Новый для Ярославля инструмент на четыре октавы, получивший персональный «красный угол» в главном здании усадьбы, уже опробован на свадебных церемониях. Буквально с языка у нас снимает Джон Григорьевич вопрос – что за амбарный замочище затесался в благородную компанию колоколов. Оказывается, молодожены сперва семейное счастье «набивают», а затем, чтобы не сглазить, по старинной традиции запирают его на замок и ключ бросают в воду, да чтобы поглубже. За неимением деревенского колодца с этой ролью неплохо справляется ближайший, что под горкой, затон матушки-Волги.
Выходим во двор, там по-прежнему стройка. Из Москвы наконец-то получено добро на восстановление под выставочный зал, реставрационные мастерские и концертный подиум под открытым небом бывшего каретного сарая Соболевых. Осталось только убрать стоящий посреди музейного подворья столб с «транзитной» линией электропередачи. В этот столб уперлась вся стройка. Замену его подземным кабелем чиновники умудрились превратить в глобальную суперпроблему.
Подобная «времениловка-обещаловка», чей диагноз – кондовая бесхозяйственность, никак не в характере нашего юбиляра. Сам он живет на полную катушку. Днем у него музей, где он под настроение любит отвести душу в роли разудалого тапера на фисгармонии, веселого шарманщика, исполнителя речевок-прибауток – напутствий с поддужных колоколец. Ну а вечерком – гастроль. Верен профессии своей молодости – авторскому жанру на стыке иллюзионного искусства и психологии.
Взглядов на музейное дело тоже не меняет. Его немудреное кредо старо, как небосвод: не имей сто рублей, а имей сто друзей. Без их азартной и бескорыстной поддержки он вряд ли бы осилил частный музей, чье многотысячное собрание поставлено на учет в Министерстве культуры и охраняется профессионально, заботами местных властей, попечением лично губернатора Лисицына.
– Если, не ровен час, что-то случится, – сказанул как-то, постучав по дереву, Анатолий Иванович, – то ведь не Мостославского обворуют – Россию ограбят.
Все трое сыновей Джона Григорьевича, Саша, Миша и Гриша – музейщики, а средний Михаил пошел в отца и на концертном поприще. Только что вернулся с гастролей в Швейцарию... Не раз предлагали Джону Григорьевичу готовить документы на звание то ли заслуженного работника культуры, то ли заслуженного деятеля искусств. Он в таких случаях вежливо благодарит и – отшучивается:
– Не ради славы, граждане, стараюсь. Народ идет ко мне с утра до вечера – вот моя высшая награда. Так что я давно уже артист не заслуженный, а народный.
Юлиан НАДЕЖДИН