Театр и разруха – вещи несовместные

– Давайте, Юрий Константинович, начнём с денег. Ведь в такой ситуации важнее быть ничего не может.

– Раньше я тоже так думал. Сейчас я убедился, что это важная, но не единственная составляющая такого сложного понятия, как ремонтно-реставрационные работы на таком уникальном объекте, как театр. Есть не менее важная составляющая – механизм принятия решений, представляющий из себя приведение различных хозяйствующих структур, разных бюджетных отношений и много чего ещё разного в одно подчинение. Мы имеем здесь федеральное финансирование, соединяющее федеральные деньги, регионального подрядчика, областной надзор, ярославских архитекторов и московских экспертов – вот это всё вместе.

– Наверное, это связано с тем, что театр – объект всё-таки не рядовой. Иначе, вероятно, и быть не может.

– Здание театра имени Волкова – такой же символ Ярославля, как храм Ильи Пророка или памятник Ярославу Мудрому. Более того, театр – это архитектурная доминанта основной площади города. И поэтому его внешний вид, каким он до сих пор был, а мы пока будем говорить о внешнем виде, у любого человека, который чувствовал себя хотя бы в какой-то степени патриотом города, вызывал только одно чувство – недоумения.

Когда мы с главным режиссёром Евгением Жозефовичем Марчелли в апреле прошлого года приняли театр, то столкнулись кроме творческих с двумя проблемами в этом плане. Первая – то, что видели все – это просто скандальное состояние исторических фасадов. И вторая – скрытые от взгляда со стороны, но тем не менее очень опасные для всего здания аварийные моменты, прежде всего – чудовищное состояние кровли.

Поэтому в прошлом году мы начали с крыши. За прошедшие месяцы выполнены самые первоочередные работы: заменена кровля колосниковой зоны. Это был первый этап. Сейчас мы приступили ко второму этапу – замене всей остальной части кровли. Вся она делается из оцинкованного металла с полимерным покрытием. Кровля в таком здании, как театр – не просто крыша, кроме чисто функционального назначения она несёт и эстетическую нагрузку, так как видна со многих точек: даже если она не течёт, на ней не может быть ржавых пятен. Кроме того, нельзя привести в порядок фасад, если кровля протекает на только что отделанную поверхность.

– Но перед началом нашего с вами разговора я ещё раз обошла здание и увидела, что, несмотря на то, что кровля ещё до конца не восстановлена, работы по реставрации фасадов тоже идут вовсю. Не окажутся ли горель­ефы вскоре опять испорченными?

– Восстановление исторических фасадов и замена кровли ведутся параллельно. Кровля меняется частями. План работ составлен так, что реставрация горельефов начинается только тогда, когда участок кровли над ними приведён уже в порядок. Оба подрядчика хорошо понимают зависимость одного от другого. Надо ведь обезопасить скульп­турные группы не только от внешних, но и от внутренних протечек – не менее опасных. Даже крошечные, буквально микронные дефекты внутри камня от накопившейся влаги могут уничтожить скульптуру за какие-нибудь два года.

– Вы извините, но я снова о деньгах. Ведь предыдущие ремонты, уже начавшись, застревали именно на этом. Есть уверенность, что сейчас такого не случится?

– Да, я наслышан. Начали – бросили, половину сделали – прекратили. При одном руководстве часть помещений внутри сделали в одном стиле, при другом руководстве остальные сделали в ином стиле. Но сейчас мы пока говорим о том, как театр воспринимается снаружи, о его внешнем имидже. Естественно, большая часть ответственности за состояние принадлежащего ей имущества лежит на федеральной власти. Скажу честно, это непростая задача ходить по кабинетам, доказывать, но я очень благодарен тем людям, которые нас услышали и в Министерстве культуры, и не только там, благодарен за понимание сложившейся ситуации с учётом очень непростой истории предыдущих ремонтно-реставрационных работ. Так что будем надеяться.

Ремонтом кровли и восстановлением фасадов занимаются два разных подрядчика. По тому и по другому направлению деньги федеральные. Что касается бюджета Ярославской области, то на сегодняшний день он никак не обременён расходами по восстановлению театра.

 – Итак, сейчас речь идёт о кровле и исторических фасадах. Сроки окончания этих работ как-то обозначены?

– К открытию театрального сезона – Волковского фестиваля. В этом году мы открываем Волковский фестиваль 19 сентября. Но перед подрядчиками стоит задача – закончить всё к концу августа. Ярослав­ская публика и гости города должны увидеть театр обновлённым, театр и разруха – вещи несовмест­ные. Параллельно с тем, что делается снаружи, ведутся многочисленные мелкие ремонтные работы внутри: предстоит заменить техническое оборудование сцены, обновить кассовый вестибюль, туалеты в зрительской части, отремонтировать пол в репетиционном зале, преду­смотрен ремонт реквизитор­ского, бутафорского и некоторых других цехов и т. п. Это не столь глобальные работы, не столь затратные, но тоже необходимые для нормального функционирования театра.

– На театре работают ярославские организации. Будет ли привлекаться ещё кто-то со стороны?

– Структура взаимоотношений такая: есть заказчик и есть подрядчик. Внутри этого тандема могут идти консультации, а дальше уже вопрос профессиональной компетенции подрядчика, его ответственности. Причастные к этим работам ярославские организации ООО «Альфарекон» (кровля) и ООО «Тауэр XXI» (фасады) не с неба упали. Их руководители и их люди здесь живут. Так что речь идёт не только о юридической, а прежде всего о моральной ответственности за то, что они делают. Со своей стороны мы не снимаем ответственности с себя как с распорядителей бюджетных денег.

– Есть ли смысл в нашем с вами разговоре затрагивать какие-то моменты работ, предстоящих в будущем? Может быть, вы их просто обозначите хотя бы коротко?

– То, что сейчас начато, конечно, должно быть продолжено. После названных мной первых двух этапов (кровля, исторические фасады) надо будет выходить на неисторическую часть здания. Это игра «в долгую». Принцип, как всё у нас в культуре, известный – «от возможного». Сколько Большой театр реконструировали? По плану должно быть четыре года, а растянулось на десять. Это я так, к слову. Хочется надеяться, что нам повезёт больше. Может быть, будем двигаться вперёд небольшими шажками – посмотрим. В прошлом году мы сделали ремонт уникального паркета в зрительном зале. В самое ближайшее время, но не в этом году, попытаемся заменить кресла.

– Обивка кресел, занавес будут меняться?

– Их цветовое решение несёт определённый посыл, физическое состояние занавеса и кулис терпимое. Так что если понадобится, будем менять, но внешне всё останется тем же, что сейчас.

Есть более сложная вещь – планшет сцены. Он делался несколько десятилетий назад, в прошлом году мы его циклевали, но проблема не исчерпана. Там был положен абсолютно не высушенный лес, сучковатый, занозистый. Будем убеждать учредителей в том, что необходима его замена, сами оплатим проект – с тем, чтобы в следующем году он был заменён.

– У вас есть какие-то пожелания местным властям?

– Театр строился как городской. Сохранилась старая фотография с большими буквами на фасаде: «Городской театр». Это потом он стал федеральным, академическим. Но в документах областного департамента культуры он и сейчас значится как памятник истории и культуры «Здание городского театра, 1911 г.», архитектор Н. А. Спирин. Это к тому, что какой бы ни была его принадлежность сегодня, ответ­ственность города Ярославля за театр имени Волкова, как мне кажется, всё равно сохраняется. В ходе предыдущих работ был поднят тротуар, в результате здание театра после дождей сейчас затапливается – нужно привести в соответствие тротуарную плитку. Необходимо принять меры, чтобы отрегулировать движение на прилегающей площади, ведь не секрет, что перед спектаклем и после него люди толпами вынуждены перебегать дорогу перед идущим транспортом. Здание театра нуждается в подсветке. Убеждён, при заинтересованном отношении города эти и другие возникающие проблемы могут быть решены.