Как готовились к нему в нашей филармонии, мы видели сами. За пару часов до его начала на сцене с уже расставленными по своим местам пюпитрами в тишине пустого зала вместе со штатным настройщиком филармонии, выпускником консерватории Дмитрием Мирзакуловым пробовал голос собственной персоной знатный американец «Стенвей».
– Этому инструменту предстоит сегодня стать партнёром знаменитого оркестра, за пультом которого стояли в своё время и Чайковский, и Вагнер, и Сибелиус, – объясняет Дмитрий. – Наш «Стенвей» ещё совсем новый, ему лет пять, не больше, и он пока не «устал». Во всяком случае гастролёрам он нравится – а играли на нём и Николай Петров, и Элисо Вирсаладзе. Есть надежда, что оценит его сегодня и пианист с мировым именем Сергей Бабаян – исполнять ему предстоит виртуозный Концерт № 5 Прокофьева.
Сам оркестр, приехав на поезде из Питера и появившись в филармонии, как и было обещано, ровно за полтора часа до начала, как подобает профессионалам экстра-класса, на сцене освоился с быстротою молнии. К слову, происходило это под бодрящий, с огнём небесным, аккомпанемент первой весенней грозы.
– Чтобы, как дома, разместились все наши сто десять музыкантов, вообще-то требуется две такие сцены. Будем «уплотняться», – даёт нам некоторое представление о своих заботах директор оркестра Мариинского театра Владимир Иванов, критическим оком осматривая дирижёрский пульт. – Ярославскими в составе оркестра будут два рояля и челеста, другие крупногабаритные инструменты, а именно восемь контрабасов и две арфы – везём с собой в специальных контейнерах. Так что и на гастролях звучим полным составом.
– Когда я у подъезда в филармонию выходил из машины, две-три крупные капли грозового дождя попали-таки мне вот сюда. Но до крыльца оставалось каких-то три шага, так что время начала концерта мы рассчитали правильно, – с улыбкой поднял ладонь маэстро Гергиев чуть выше лба, пытаясь на пресс-конференции хоть как-то прояснить абсолютно не исследованную проблему о влиянии погодных условий и, в частности, первой весенней грозы на душевное состояние дирижёров.
А вот о высоковольтных грозах музыкальных, какими заряжено всё искусство Сергея Прокофьева, отвечая на другой вопрос «Северного края», художественный руководитель Пасхального фестиваля времени не пожалел:
– Давайте сегодня уважим Сергея Сергеевича. Вся Россия должна гордиться, что есть у нас такой композитор.
Не оставил маэстро без внимания и наш неудобный вопрос о «психологическом барьере» восприятия прокофьевских интонаций, острых, раняще сокровенных, часто внезапных, как бы не в ту ноту, какую ждёшь:
– Музыканты постоянно тренируют свой слух. Мне кажется, что слух тренировать должна и публика. Это, конечно, не значит, что лет через десять или раньше все бросятся слушать Прокофьева. Защищать его не требуется, он величайший композитор, Моцарт ХХ века, до него всем нам предстоит расти и расти. А для этого надо, чтобы Прокофьев просто звучал и не только на зарубежных гастролях Мариинки, не только в Москве и Питере, но и в русских городах, в таких концертах, как сегодняшний ярославский.
Программу его маэстро назвал редкой – собраны в ней сочинения молодого Прокофьева и те, что сегодня на слуху, как фрагменты из балета «Ромео и Джульетта», но и действительно не часто звучащие в наши дни сюита на пушкинский сюжет «Египетские ночи» – с мелодиями, написанными композитором к спектаклю театра Таирова, и музыка, не вошедшая в партитуру раннего балета «Блудный сын» – Симфония № 4.
Назвав это сочинение «гвоздём программы», Валерий Гергиев простился со своими собеседниками такими словами:
– Очень рассчитываю на хорошие эмоции в зале.
Пожелание великого музыканта – сразу и слушателям, и самому себе – сбылось в этот вечер. Переполненный Собиновский дышал обжигающей озонной свежестью. То был двойной, тройной эффект – апрельской грозы и звучащих весь вечер, будто сверкающих на солнце мелодий, одушевлённых силой таланта маэстро и его оркестрантов.
XI Пасхальный фестиваль закончится 9 Мая концертом на Поклонной горе в Москве.
Юлиан НАДЕЖДИН. 
Фото Ирины ПИЧУГИНОЙ.