Наш гость – автор балетапантомимы «Мертвые души», оперы «Преступление и наказание» по Достоевскому (писал он ее почти четверть века), ораторий, кантаты «Ода доброму вестнику» на текст Пьера де Кубертена, прозвучавшей на Московской Олимпиаде 1980 года. Артемьев озвучил 140 фильмов, в том числе «Солярис», «Зеркало», «Сталкер» Тарковского, «Сибириаду» Кончаловского, картины Абдрашитова, чуть ли не всего Никиту Михалкова.
Программа сегодняшнего вечера ЯАГСО под управлением Мурада Аннамамедова все эти впечатления соединяет воедино: фортепьянный концерт (солист – ярославец Владимир Камаев), симфоническую сюиту «Хороводы» – с мелодиями к фильмам «Раба любви», «Утомленные солнцем», «Сибирский цирюльник», «Доктор Живаго».
Накануне Эдуард Артемьев отвечал на вопросы нашего корреспондента.
– 140 картин с вашей музыкой, не считая остального. Это когда же вы, Эдуард Николаевич, все успеваете?
– Можно этот риторический вопрос оставить без ответа?
– Но тогда уж напомните, пожалуйста, каким ветром «вынесло» вас в свое время на электронику?
– Догадываюсь, что попутным. После консерватории, где пробовал получить академическое образование у Юрия Шапорина, я познакомился со знаменитым инженером Евгением Мурзиным. Он пригласил меня в лабораторию при музее Скрябина на Арбате и показал, как звучит изобретенный им тот самый синтезатор «АНС». Мои первые ошеломляющие впечатления от новинки все дальнейшее, наверное, и решили.
– «АНС» что означает?
– Инициалы полного имени Александра Николаевича Скрябина, великого музыканта с космическим мироощущением. На «АНСе» можно было сочинять сам звук, в акустических вариациях одного тембра. Мелодия получалась как бы многоцветная. Мои композиции и уникальную машину Мурзин в 1968 году представил на конгрессе электронной музыки во Флоренции.
– Итальянские газеты назвали тогда Москву одним из ведущих центров «электронного авангарда».
– Что же мне остается как президенту Российской ассоциации электроакустической музыки? Вместе со своими единомышленниками и сегодня оправдывать такую репутацию.
– На киноэкран трудно пробивались?
– Никогда и никуда «не пробивался». На киностудию в Одессе меня привел Вано Мурадели. Там снимали картину «Мечте навстречу». Про любовь, но с космическим антуражем. Понадобилась электроника. Никто из композиторов тогда за это не взялся. Маститый Мурадели великодушно определил меня в соавторы.
– В партнерах у Тарковского вы как оказались?
– Познакомились мы с ним на вечеринке у одного художника. Тарковский был еще незнаменитым, автор фильма «Иваново детство». Вот композитор, представили меня ему, занимается электроникой. Надо бы посмотреть, отвечал Андрей вроде как без особого интереса. Потом я об этом разговоре забыл. А однажды приносят телеграмму с просьбой зайти на «Мосфильм». Так и начали мы работу над «Солярисом».
– Интересно, как Тарковский объяснял композитору задачу?
– Никак не объяснял. Давал совет: смотрите фильм, там все сказано. Признавался както: дескать, знаешь, в моих фильмах музыка появляется, когда я недотягиваю. Мечтал снять кино вообще без музыки.
– Легенды ходят о том, как он похвалил вас за отсутствие музыки в одном из эпизодов, кажется, «Сталкера».
– Да, когда те трое на дрезине попадают в Зону. Тарковский был озадачен: тут «мир меняется», а как это выразить? Я и предложил обойтись без музыки, дать перестук колес на стыках рельсов. Тарковский был скуп на комплименты, а тут похвалил.
– На «Сталкере» ваше с ним содружество, видимо, прервалось?
– Он звал меня на «Ностальгию». Но вроде как итальянский профсоюз не допустил чужака. Андрей Арсеньевич извинялся, что ничего поделать не смог.
– В «Ностальгии» чья музыка?
– На эту картину он композитора не взял, обошелся записями классики.
– С Михалковым как работается?
– Он обычно точно знает, чего хочет. С этим не было у нас никаких проблем, даже в самой сложной для меня картине «Сибирский цирюльник». А вот когда снимали «Утомленных солнцем», Михалков меня покритиковал. И по делу. Дал понять, что тема командарма Котова сложновата, ведь командарм как бы «человек из народа». Мне ничего не оставалось, как столь важное замечание учесть.
– Философский вопрос можно? Умные люди уверяют, будто музыка возникла вовсе не из трудовых ритмов, как нас учили в школе, а из молитвы. Как вы к такой версии относитесь?
– Меня это както не очень волнует. Но не стану ее оспаривать. И даже уверен, что все идет к синтезу искусств, к мистериям под открытым небом, библейским действам, способным потрясать людей напоминанием о вечном противоборстве добра и зла. С такими мыслями Скрябин своего «Прометея» сочинял. Тогда техника не позволила их воплотить. Уверен, он опередил свое время лет эдак на 150. Так что пора, пора...
На вчерашней прессконференции Эдуарда Артемьева журналисты интересовались творческими планами знаменитого композитора. Пишет мюзиклы «Щелкунчик» и «Раба любви». Спрашивали, как гость «расслабляется» и «заряжается». Оказывается, все это происходит у него в студии, за мониторами.
О дальних путешествиях сказал, как отрезал: «Скука сплошная». Хотя с недавних пор исправился – каждый год летает на юг: «надоедает зима». Ответ дополнил шуткой: в детстве так намерзся, что зимой вообще старается не выходить на улицу. Только это никогда не удается.
Юлиан НАДЕЖДИН