О том, а не «замахнуться ли нам на Вильяма нашего Шекспира», задумалось ещё прежнее руководство Волковского театра, имея в виду конкретного соавтора для английского драматурга – польского режиссёра Генриха Барановского (на снимке – в цетре). Он, лауреат театральной премии «Золотая маска», поставил более пятидесяти спектаклей на разных театральных площадках мира. Как только определились с исполнителем главной роли – на роль Просперо приглашён народный артист России Виталий Стужев – Генрих Барановский дал «добро» на постановку.
В пьесе Шекспира бывший Миланский герцог и маг Просперо, сосланный на остров, вызывает бурю, в которую попадает корабль его обидчиков, узурпировавших власть в герцогстве. Выброшенные на берег, они попадают под воздействие его чар. Однако герои режиссёра Барановского – не герцоги и принцы, а горстка людей, уцелевших после глобальной катастрофы. Силой слова, мысли, движения им предстоит воссоздать шекспировский сюжет – как прекрасную утопию, мечту о гармонии, невозможной в реальном мире.
– Цивилизация материальной культуры ведёт нас к катастрофе, – так поясняет режиссёр Барановский своё видение проблемы. – Мы – дурные люди, если полагаем, что владеем миром с помощью ракет или машин. Это так примитивно! Куда важнее в жизни духовность. Эта пьеса – о покаянии тех, кто потерял дорогу к истине в этом мире. Без натуры, единения с природой человек – ничто.
В поиске душевности в бездушном мире торжества материальных ценностей Генрих Барановский призывает в собеседники Кафку, Джойса, Достоевского. Шекспир в этой компании единомышленников для Барановского – на особом счету. Его пьеса «Буря» пронизана флюидами белой магии, которая в наши дни, по мнению режиссёра, переживает свой ренессанс.
В качестве художника-постановщика «Бури» приглашён известный польский перформер, скульптор, художник театра и кино Ежи Калина. Автор масштабных уличных акций, адепт художественных провокаций создаёт на сцене первого русского театра достаточно условную, постапокалиптическую картину мира. Ежи Калина обыгрывает и внесценическое пространство театра, исподволь готовя зрителя к встрече со спектаклем. В зрительском фойе театра открыта выставка-инсталляция Ежи Калины «Шекспир. На перекрёстке культуры и стихии».
Как бы отталкиваясь от русской пословицы «по одёжке встречают», польские художники по костюмам Софья де Инез и Дорота Моравец, воплощая идею режиссёра о бессмысленности суеты современного человека вокруг того, чтобы быть стильно и модно одетым, решили одеть героев спектакля «Буря» в наряды... «секонд-хенд». В распоряжении художников по костюмам оказались богатейшие «закрома» Волковского театра. Доказывая на личном примере, что если по сусекам поскрести, то можно найти вполне ничего себе вещи, сам Генрих Барановский предстал на пресс-конференции, посвящённой будущей премьере, в таком затрапезном плащике, которым и бомжи бы побрезговали.
– Это же мой сценический костюм! – с удивлением узнал наряд актёр Виталий Стужев и только руками развёл – ну, дескать, Генрих, вы даёте.
– Чем плох костюмчик? Всё в нём в порядке, пуговицы на месте и стоит недорого, – поинтересовался, видя всеобщее недоумение по поводу его внешнего вида, Барановский и тут же, импровизируя, придумал новое определение понятию «некрофилия». – Это любовь человека к мёртвым предметам – машинам, модной одежде, золоту.
Бросив провокационную реплику в зал, обвёл всех присутствовавших пристальным взглядом, как бы спрашивая: а вы, господа хорошие, не из этих будете, не из «некрофилов»?
Исполнитель главной роли народный артист России Виталий Стужев выйдет на сцену Волковского театра после четвертьвекового перерыва – он был в труппе Волковского в бытность здесь главным режиссёром Глеба Дроздова. Своеобразный юбилей – так обозначил для себя значимость этого события актёр.
– Это очень странная для меня работа, – признался Виталий Львович. – В моей творческой биографии это уже седьмая встреча с Шекспиром, и работа в этой пьесе в корне, принципиально отличается от всего, что мне приходилось играть ранее.
«Странный» – это ключевое слово, к которому вольно или невольно прибегали все участники спектакля, говоря о постановке «Бури». Актёр и режиссёр Владимир Майзингер помогает Генриху Барановскому в работе с актёрами.
– Это театр вне быта, а потому актёрам необходимо погрузиться в надбытовое существование. Что значит сыграть образ, метафору, аллюзию? Когда театр превращается в поэзию, когда театр способен метафорически существовать, мы как бы преодолеваем пространство, оказываясь между небом и землёй, – пытается объяснить необъяснимое Владимир Майзингер.
– «Мы созданы из вещества того же, что и наши сны. И сном окружена вся наша маленькая жизнь!» – в тему напомнил слова своего персонажа Виталий Львович Стужев.
Во времена Шекспира спектакль «Буря», написанный и поставленный шекспировской труппой в придворном театре в 1611 году, шёл несколько часов. Барановский сократил действо вдвое, оставив лишь то, что, по его мнению, может быть интересно современному зрителю. Однако, рассказывая о процессе создания спектакля, режиссёр неожиданно для себя и тем более слушателей предположил: допускаю, что в иных местах зритель даже и вздремнёт, это не так плохо, как может показаться на первый взгляд.
– Хорошую рекламу спектаклю вы делаете, – в шутку попенял режиссёру художественный руководитель театра имени Волкова Евгений Марчелли и... сам продолжил в том же духе. – Я надеюсь, что этот спектакль расширит и обогатит репертуар Волковского, хотя, на мой взгляд, «Буря» – самая непонятная, нудная и неудавшаяся пьеса Шекспира. Но я рад, что есть такие «сумасшедшие» режиссёры (поклон в сторону Барановского. – Авт.), которые вопреки всему её берут и ставят. Польский театр сегодня – один из самых любопытных и неоднозначных театров Европы, и когда приглашаешь на постановку польского режиссёра, всегда надеешься, что будет нечто необычное. Мне кажется, подлинное театральное искусство начинается там, где заканчивается рациональное. И слава Богу, что в театре дважды два – это не всегда четыре. Когда театр начинал эту работу, мы не рассчитывали на широкий зрительский или коммерческий успех – эта постановка скорее преследовала цель расширить внутреннее пространство театра.
Как бы подводя черту под всем вышесказанным, Евгений Марчелли припомнил слова своего учителя, режиссёра Фирса Шишигина, долгое время возглавлявшего Волковский театр. Тот говорил: «Не знаешь как делать, делай странно».
Лариса ДРАЧ 
Фото Ирины ПИЧУГИНОЙ