– Для ответа на краеугольный вопрос, с чего начинается театр, у любого наготове афоризм Станиславского про вешалку. А с чего, Кирилл Эмильевич, начинается кино?
– Столь же меткого афоризма наготове у меня нет, и потому скажу вещь вполне очевидную: кино начинается с замысла автора, с его стремления через задуманное выразить себя. Так что начинается оно с художника-творца.
– А вот некоторые ваши коллеги уверяют, что – с продюсера, то есть с человека, знающего, на что пойдёт зритель, и готового рискнуть деньгами, своими или того, кто ему доверяет, дабы вернуть их потом – с прибылью – через кассу.
– Чтобы замысел реализовать – да, конечно, нужен продюсер. Причём им может стать и сам автор, и какой-то безликий конгломерат людей, объединившихся для получения прибыли. Без такого сочетания интересов автора и продюсера ничего, кроме домашнего видео, не снимешь. Не мной замечено, что кино в любые времена вещь дорогостоящая, и чтобы на съёмки дали деньги – а заказчиком может стать и государство – требуется какой-то веский аргумент. Если проблему несколько упростить, то таким доводом может стать, например, такой сильный авторский побудительный мотив: я создаю шедевр на века. Если убедил, тогда спонсорство не будет рассчитано на получение прибыли. Или в замысле у автора произведение, что обычно видно по сценарию, нужное людям, показывающее злобу дня, жизнь здесь и сейчас, а в лучшем случае объясняющее её. И в этом случае продюсер готов заплатить за это деньги, покрыв все затраты на съёмки. Взяли мы крайние варианты, кино авторского и – массового, коммерческого. Чаще встречаются разные комбинации того и другого.
– Недавно с молодыми политологами в Ярославле встречался ваш коллега – главный редактор журнала «Искусство кино» Даниил Дондурей. Разделяете ли вы тревогу Даниила Борисовича по поводу того, что мы абсолютные чемпионы мира по количеству выпускаемых телесериалов – 70 названий в сутки? В девяти из каждого полутора десятка премьер сюжет связан с криминалом или эротикой, герои живут по понятиям, по тому неписаному кодексу поведения, когда криминал якобы неизбежен.
– Особенно близки мне мысли моего коллеги о том, что по примеру канала «Культура» надо укоренять на телевидении моду на интеллигентность, ум, творчество. Но дело в том, что в природе человека есть естественное желание увидеть то, с чем он в самой жизни непосредственно не связан. Большинство живущих на Земле ведь не преступники, не эротоманы – нормальные люди. Что их интересует, то им и показывают. На общих телеканалах идёт то, что интересует всех – от кухонных рецептов до секса и насилия. Будет их больше интересовать высокохудожественное искусство о глубинах человеческого духа – на экране появится именно оно. Пока же интересует оно сравнительно немногих, и поэтому показывать его – прерогатива тематических каналов, один из которых – «Культура». Не забудем, что кино и телевидение – это окно в мир, рассчитанные на подглядывание, в том числе и того, что нам не доводится увидеть в жизни.
– Как вы относитесь к «синдрому телезависимости», о чём так много сейчас говорят психологи и педагоги, к её последствиям – разорванному клиповому сознанию подростков, привычке видеть и на экране, и в жизни вершки, а не корешки?
– Всё это мне знакомо хотя бы как отцу троих, теперь уже взрослых дочерей. Только считаю нужным оттенить эти тревоги таким рассуждением. Всё, о чём у нас идёт речь, – отражение вполне реальных изменений в самой жизни. Её ритмы продолжают ускоряться, человеку надо быстро реагировать на происходящее вокруг. В судьбах тех, кто начинает самостоятельную жизнь, от этого зависит и карьерный рост, и умение общаться, находить общий язык со сверстниками да и не только с ними. Сесть, спокойно почитать толстую книгу им не просто некогда, меняется само восприятие, требующее быстрой смены впечатлений. Этому и отвечает телевизионное действо, в том числе и сериалы. По той же причине дети, подростки, в отличие от взрослых, так быстро овладевают всякими компьютерными игрушками – психика к тому приспособлена. А Лев Николаевич Толстой для них – слишком медленный автор.
– Судя по теме докторской диссертации – Толстой и Православная церковь – только что успешно защищённой в педуниверситете профессором православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета Юрием Леонидовичем Алихановым, священником отцом Георгием, именно Лев Николаевич Толстой стал на сей раз первопричиной вашего визита в Ярославль.
– С известной долей условности можно сказать и так. Несколько лет назад ваш педуниверситет предложил мне стать членом диссертационного совета, и я без долгих раздумий согласился. С Ярославлем связано в моей жизни много хороших воспоминаний ещё с тех времён, когда киноклуб и студия «Юность» довольно часто приглашали поговорить об искусстве кино и меня, и Сергея Лаврентьева, и Льва Аннинского, и насколько я помню, опальных тогда Тарковского, Муратову, Сокурова, Иоселиани. Были и совсем другие впечатления: ещё в советские времена ездил сюда... за шинами для своего автомобиля. Теперь приезжаю всё больше на конференции. Недавно привозил супругу – по специальности она «биолог» – показывал Ярославль, мои любимые места – набережную, Стрелку, площади, бульвары старого посада.
– Сегодня мы с вами так много говорим о зрителе, и он, разумеется, того заслуживает. Но факт остаётся фактом: за школьный порог уже успело выйти не одно поколение тех, кто ни разу не ходил в кино, не видел его на большом экране. Пару лет назад газета «Северный край», обеспокоенная этим, предложила в одной из публикаций ввести в программы новый предмет – история кино, чтобы от простого к сложному учить ребят разбираться в нём. Публикацию «Придёт ли в школу муза кино?» нельзя было не заметить. И что вы думаете? Вопреки всем ожиданиям, то был крик вопиющего в пустыне. Разговор так никто и не поддержал. Может быть, Кирилл Эмильевич, просто не настало время музе кино прийти в школу?
– Учат обычно тому, чего не знают и не умеют. Перестают школьники читать книжки, значит, надо учить их искусству чтения; мало слушают классическую музыку, галопом по Европам смотрят в музеях и галереях живопись – значит, педагогам тут тоже есть чем озаботиться. А, допустим, попсу, радио «Шансон» учить «воспринимать» или смотреть телевизор никого не надо – сами научатся. Кино – живое искусство, оно каждый день рядом, не надо учить его смотреть. Другой вопрос, что нужно прививать детям навыки восприятия прекрасного в опоре на эстетические дисциплины, сведённые в общеобразовательной школе к опасному абсолютному минимуму. По себе знаю, как важны тут детские впечатления, а зависят они от родителей в какой-то степени, конечно, – да, и от школы, и тут, вы правы, и музе кино нашлось бы чем в её стенах заняться.
– Ваши-то первые встречи с этой музой, знаем, происходили далеко от родной Москвы, в Париже...
– Да, там мой отец состоял на дипломатической службе. На 60-е годы пришлась «новая волна» – расцвет искусства Трюффо, Феллини, Антониони, Висконти. О кинематографе во Франции говорили тогда все, его знали. Так и начались мои увлечения и историей кино, и современными режиссёрами. Помню, составлял даже специальные графики – что, где и когда стоит посмотреть. Позже мне и заказывали переводы почти всех французских фильмов, попадавших в советский прокат.
– Как идёт отбор картин для программы «Культ кино»?
– Показываю свои любимые. На телеканале «Культура» довольно жёсткие моральные требования к содержанию фильмов. Многое приходится долго и упорно отстаивать. Фильмы могут быть интересны для меня по разным причинам: познавательным, когда важны тема и содержание, политические мотивы, по соображениям эстетским – с вниманием к тому, как картина сделана. Что-то вызывает личные ассоциации. Кино о подростковой сексуальности почему так популярно во всём мире? Да потому, что у каждого из нас есть в памяти что-то связанное с половым созреванием и это касается и так называемого массового зрителя, и умудрённого жизнью интеллектуала-профессора. Есть вещи, какие действуют на меня безотказно, независимо ни от чего, в том числе и от качества картины – например, мелодрамы с участием детей: когда их смотрю, просто рыдаю от восторга. Пример – хотя бы «Регтайм» Доктороу... Иногда действуют сразу несколько причин, по которым картина становится для тебя важной. А затем уж, пусть малую толику того, что ты сам испытал как зритель, и пытаешься передать окружающим. Иногда мой выбор рассчитан на ту или иную общественную реакцию. Так было с фильмом «Империя чувств». Способствуя выходу его на наши экраны, я не только имел в виду расширение границ дозволенного для отечественного зрителя. Я предлагал картину, где сексуальность показана с таким высоким художественным качеством, когда прежние цензурные ограничения просто перестают действовать.
– Что в программе «Культ кино» мы увидим дальше?
– Это будет классика, картины больших режиссёров. Что, по правде говоря, для меня менее интересно, я люблю новое кино. Но подросло поколение наших внуков, а для них и Феллини, и Антониони, и Висконти – никому неизвестные режиссёры. «Амадей» только что прошёл. Мы записали «400 ударов» Трюффо, покажем к 80-летию классика. Отметим и 70-летнюю годовщину Джека Николсона – показом «Чертополоха», где его партнёршей стала Мэрил Стрип. В портфеле у нас «Канзас-сити» Роберта Уолтмана, «Двойная жизнь» Кшиштофа Кислёвского.
– Спасибо за анонс, будем смотреть. И последний, Кирилл Эмильевич, вопрос. Наконец-то, на телеэкранах появился фильм «Ярослав», снятый к 1000-летию нашего города при поддержке Министерства культуры. Что бы ответили вы тем экспертам, кто считает исторический фильм в российском кино уходящей натурой?
– Я бы с ними от души поспорил. Конечно, это один из самых дорогих жанров: воссоздание эпохи требует больших затрат. Чтобы они окупились, показывать такой фильм надо во многих странах. Поэтому и приходят они чаще из Голливуда. Но американские кинокомпании внимательно следят и за зарубежными картинами, российскими в том числе, которые могут пользоваться большим успехом. Наши продюсеры с удовольствием их дают в прокат, потому что знают: американцы вкладывают в рекламу серьёзные деньги, способствуя успеху таких фильмов по всему миру. Подобный пример – как раз «Ярослав», снятый в стилистике остросюжетного кино, когда нашими партнёрами по прокату стала кинокомпания «20-й век ФОКС». Так что исторический фильм никуда не уходит. Эта тематика всегда была в центре внимания широкой публики и таковой остаётся – в ответ появляются всё новые и новые экранизации «Трёх мушкетёров», самой читаемой книги всех времён и народов. Да и полной правды о собственном прошлом мы ведь не знаем. Даже о Великой Отечественной войне – но тут, пожалуй, тема для другого разговора.
Надежду на такой разговор рискнули мы закрепить небольшим презентом – номером «Северного края» с фоторепортажем со съёмок под Ярославлем эпизодов Сталинградской обороны фильма Сергея Урсуляка по роману Василия Гроссмана «Жизнь и судьба». Наш собеседник окинул газетный лист пристальным взглядом неисправимого киношника, аккуратно сложил газету и, убирая её в кейс, пообещал: «Благодарю, в дороге обязательно почитаю!»
Юлиан НАДЕЖДИН 
Фото Ирины ПИЧУГИНОЙ