Он был русским поэтом в полном смысле слова – не только по рождению и даже не только по тому, что кровно, неразрывно был связан с родной землёй, с родной культурой. Он был русским поэтом прежде всего по тому, что голос его поэзии – это до боли искренний голос, которым могла говорить и высказывать себя современная Россия.
А какая она, нынешняя нестоличная Россия, увиденная через стихи Василия Галюдкина? Может быть, такая:
Цветущий тополь. Чистая река.
И деревянный мост. И крест собора.
И стая певчих птиц. И облака.
И свежий воздух. Никакого сора!
А может быть, такая:
Шинные покрышки, унитазы
Захламили реченьку мою.
Столько в речку брошено заразы,
Что мне стыдно жить в родном краю.
Но яснее всего, мне думается, образ современной России выражен в стихотворении Галюдкина «Цветок»:
...Борясь с торжествующей грязью,
Расцвёл у дороги цветок.
Он вырос не в стриженом парке:
Задворки – его отчий кров!
Россия в стихах Василия Галюдкина – чаще всего больная, измученная. Но в сокровенной своей глубине сохранившая праведность. Это не праведность святых великомучеников. Это почти незаметная праведность простой жизни простых людей.
Вот от этой чистой ноты тихой праведности идёт, как я чувствую, самое замечательное в стихах Василия Галюдкина: грустная доброта; смирение, просвеченное беззлобным юмором; мягкое, улыбчивое приятие жизни, какой бы скудной и тяжёлой она ни была.
А жизнь Василия Ивановича Галюдкина действительно была тяжёлой – бесприютной, скитальческой и чаще всего глубоко одинокой. «Кто я в этом мире? Я – странник с сумой» – писал он о себе, и это не было фигуральным выражением. Он действительно много скитался по русской земле. Но за свободу приходилось платить – голодом, холодом, одиночеством, болезнями. Много, много дней своей жизни провёл он в убогих госпитальных палатах, а то и в режимных корпусах больниц.
Книга стихов Василия Галюдкина, вышедшая к 60-летию автора и ставшая в его жизни последней, называется – «Грачи». И на обложке её – знаменитая картина Саврасова «Грачи прилетели». Анна Ахматова сказала в одном своём стихотворении: «Когда человек умирает, изменяются его портреты». Когда умирает поэт, что-то, наверное, происходит с его книгами. И эта последняя книга Василия Галюдкина стала теперь зримым символом того прощального плача грачей, который так родствен был душе поэта…
Это тут, в России, похоронены
Фет, Рубцов, Есенин, Тютчев, Блок…
Эти строчки завершают последнее стихотворение последней изданной при жизни книги Василия Галюдкина. Как будто, уходя, этот далеко несчастливый человек оставил нам в наследство оберег от всех несчастий: строчку с именами своих Учителей. Именно так, Учителями – с большой буквы – называл Василий Галюдкин бесконечно близких ему великих русских поэтов. Некрасов, Никитин, Суриков… Эти и другие дорогие сердцу имена в стихах Василия Галюдкина столь же необходимы ему и столь же спасительны, как и птицы. Русская поэзия для него – такой же прорыв в небо… Особенно близок ему был Николай Рубцов.
В стихах Василия Галюдкина слова и строчки любимых его поэтов встречаются нередко: иногда прямо, иногда намёком. Видимо, для него это было необходимое условие собственного отклика. Строчки эти становились нитями, протянутыми от одного поэта к другому – сквозь время.
А поэт Василий Галюдкин был очень разный. Неровный. С прозрачной глубиною истинной лирики и тут же – с запальчивыми политическими перехлёстами. С крайностями и противоречиями. И в этом он тоже был родным сыном далёкой от спокойствия русской поэзии. Но главное – он был поэтом пронзительно русским. Помянем его светло. И не забудем.
Ирина ШИХВАРГЕР