Памятник открыли в день 100летия со дня смерти императрицы. Был на открытии и его автор – Александр Михайлович Опекушин. Хотя вполне мог бы быть другой.
Удивительно драматична судьба у этой статуи. 21 год она украшала зал заседаний Думы. После революции мраморная царица была выдворена из этого здания (в нем разместился музей В. И. Ленина) и как рабочий материал отправлена в запасники музея изящных искусств (ныне Государственный музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина). Чтобы спасти статую от уничтожения, тогдашний директор музея скульптор Сергей Меркуров в 1952 году тайком переправил ее своему другу главному архитектору Еревана Марку Григоряну. Так мраморная Екатерина оказалась в Армении. Двадцать лет она «скрывалась» в Ленинакане, а в 1972 году более чем на три десятилетия прописалась в Национальной картинной галерее в Ереване. Статуя стояла в музейном дворике на возвышении в голубой нише, цвет которой удачно оттенял сероватый мрамор. К ней вела широкая лестница.
В 2003 году во время визита в Армению мэр Москвы Юрий Лужков и председатель Московской городской думы Владимир Платонов договорились с властями Еревана о возвращении статуи в Москву. В этом же году специальным рейсом МЧС мраморная императрица прилетела в российскую столицу. Поначалу ее предполагалось установить в Московской городской думе. Но изза габаритов (без постамента вес более трех тонн, высота – 260 см) статуя оказалась слишком велика для современного здания Думы. Поэтому прямо из аэропорта она была доставлена в Третьяковскую галерею. Здесь ее очистили от гипса, в который она была упакована для безопасной транспортировки. Около года реставраторы Ольга Владимировна Васильева и Владимир Ильич Черемхин (они же готовили памятник к отправке в Москву) восстанавливали его первоначальный вид. В январе 2006 года статуя временно прописалась в вводном зале Третьяковки. Как сказал Юрий Лужков, после окончания реставрации Большого дворца в архитектурном ансамбле «Царицыно» памятник получит постоянную прописку там, а главный зал, где ее установят, будет назван Екатерининским.
Не менее долгим и мучительным был и процесс рождения памятника. Идея его создания возникла в апреле 1885 года, когда отмечалось столетие со дня пожалования Екатериной II «Грамоты на права и выгоды городам Российской империи», положившей начало «городовому самоуправлению» в России. В благодарность Московская городская дума решила воздвигнуть на Воскресенской площади возле строящегося нового здания Думы памятник государыне.
Но ни 1886 год, ни начало 1887-го не внесли особых изменений в судьбу будущего памятника, кроме попыток разработать условия конкурса – правда, безуспешных. Шел поиск скульптора. Таких в то время было два: автор статуи Ивана Грозного Марк Матвеевич Антокольский и автор памятника А. С. Пушкину в Москве Александр Михайлович Опекушин. Городской голова Н. А. Алексеев и некоторые гласные Думы отдали предпочтение Антокольскому, жившему в то время в Париже.
Весной будущего года Антокольский планировал приехать в Россию, чтобы воочию увидеть место установки памятника. Но Московское городское общественное управление затягивало принятие решения о заказе. Только в июне 1888 года Н. А. Алексеев вступил со скульптором в официальную переписку.
1 июля вопрос о сооружении памятника рассматривался на экстренном заседании городской Думы. Там было сказано, что Антокольский в конкурсе участвовать отказался, но, мол, если Москва закажет ему проект, такое предложение он не отвергнет.
Участникам заседания была представлена фотография спроектированной и вылепленной им маленькой модели. Прозвучало также, что оформление заказа откладывалось изза того, что окончательно не был выработан еще фасад строящегося здания. Поскольку теперь этот вопрос решен, модель заказывать можно. На том и порешили. Антокольский пообещал выполнить реальную модель памятника в октябре 1888 года.
Сообщение о заказе памятника Антокольскому пресса начала склонять на все лады. Одни издания возмущались, что памятник русской царице будет делать еврей, другие ратовали за проведение конкурса. В конце июля скульптор приехал в Москву. Когда ему сообщили, что гласные тоже настаивают на конкурсе, Антокольский категорично заявил: «...Я не участвовал и не участвую ни в каком конкурсе. Если бы я смотрел на создание монумента как на наживу денег, то принял бы в нем участие; но есть вещи, которые выше всякого денежного расчета...»
В конце концов недоразумения между Думой и скульптором были улажены. К середине декабря 1888 года Антокольский выслал модель в Москву, и через месяц состоялся ее осмотр на заседании Думы. Было принято единогласное решение: представить модель на воззрение Его Императорского Величества и ходатайствовать о сооружении памятника по проекту Антокольского.
Скульптор пожелал представить Александру II свою работу лично и с этой целью приехал из Парижа. «Помоему, очень хорошо», – высказал свое мнение царь.
Казалось бы, все складывалось как нельзя удачно. Но тут случилось непредвиденное. Техническостроительный комитет Министерства внутренних дел нашел «представленный проект памятника несоответственным для постановки на площади». Ему же не понравилось ни то, как Екатерина подает грамоту городской Думе, ни сам развернутый свиток с выдержками из грамоты. Антокольский попросил выслать модель в Париж на доработку. Но тут было принято решение установить Екатерину не на площади, а в торжественном зале Думы. Скульптор должен был учесть и это.
Через какоето время Антокольский сделал все и отправил модель в Москву, где с нее были сделаны снимки. Там она находилась более шести месяцев. Однако разрешение на изготовление памятника все не приходило. Наконец, 7 февраля 1890 года городской голова Н. А. Алексеев получил от московского генералгубернатора извещение о решении комитета. В нем говорилось, что проект недоработан, «пропорции фигуры неудачны и общий контур всего памятника неизящен». И т. д.
Думе не оставалось ничего иного, как отказаться от услуг Антокольского. За изготовление проекта ему было выделено 7 тыс. рублей. На вопрос, что делать с моделью, скульптор ответил: «Модель мою памятника императрицы Екатерины прошу приказать уничтожить, а деньги выслать векселем в Париж».
Так закончилась история с заказом Антокольскому. Чем на самом деле руководствовался комитет, вынося такое решение, ответить трудно. Дошедшее до нас изображение модели свидетельствует о ее высокой художественности.
К началу 1891 года строительные работы по возведению здания Думы в основном были завершены, и Н. А. Алексеев вновь поднял вопрос о памятнике. В его докладной записке великому князю Сергею Александровичу содержалась просьба рассмотреть чертежи будущего зала заседаний Думы и памятника с обозначением его высоты и места установки, подготовленные автором проекта архитектором Д. Н. Чичаговым. После их утверждения городской голова обратился к скульптору А. М. Опекушину с предложением принять заказ. Александр Михайлович ответил согласием.
В марте 1893 года скульптор писал Дмитрию Николаевичу Чичагову: «Наконецто статуя Екатерины II мною закончена, и очень бы хотелось Вашей критики. Одно могу сказать, что я старался сделать все, чтобы оправдать Вашу рекомендацию. Не будете ли Вы на этих днях в Питере, я был бы несказанно рад показать Вам статуи в глине? ...Одновременно с этим письмом пишу к Николаю Александровичу».
По поручению думцев оценить работу приехал в Петербург гласный Московской думы, знаток искусства Савва Иванович Мамонтов. Позже он писал: «Гармония формы и пропорции тщательно обдуманы, что придает всему монументу характер строгой и величавой простоты. Что касается самой техники, то она вполне закончена, свежа и серьезна и должна удовлетворять самым строгим требованиям. По мнению моему, модель исполнена господином академиком Опекушиным во всех отношениях прекрасно».
Мнение Мамонтова было доведено до членов Думы, после чего Опекушину предложили приступить к изготовлению заказа. Но время шло. Уже был готов зал заседаний, а заказ изза большой занятости скульптора все еще оставался невыполненным. Работы были закончены только к осени 1896 года. Дальше тянуть было некуда: 6 ноября исполнялось 100 лет со дня смерти императрицы, и городское управление приняло решение открыть памятник именно в этот день.
На открытии памятника городской голова Константин Васильевич Рукавишников (Н. А. Алексеев не дожил до этого долгожданного дня) сказал: «Да вызывает же изображение это здесь, в зале городской Думы, во всех будущих поколениях работников на пользу города Москвы всегда чувства благоговения и признательности к Великой Екатерине». Добавим: и к академику Александру Михайловичу Опекушину, воплотившему образ Екатерины Великой в мраморе, тоже.
Ольга ДАВЫДОВА