Жизнь «по Хармсу»

Как некогда Маяковский «себя под Лениным чистил, чтобы плыть в революцию дальше», так и Виктор Шлюндин примеряет жизнь и творчество Хармса на себя. Поэтический и личностный масш­таб Хармса не меньше, чем у Пушкина, который, как известно, «наше всё», убеждён художник. Потому свою задачу Шлюндин видит в том, чтобы привлечь к любимому автору внимание современных зрителей. В экспозицию, развернувшуюся в выставочном зале отдела древнерусской литературы, буквально по соседству со «Словом о полку Игореве», вошли уникальные открытки, коллажи, объекты, произведения арт-бука. Всё – очень сложносочинённое, каждый экспонат можно долго рассматривать, додумывать и гадать, а что, собственно, этим хотел сказать автор. Для понимания экспонатов и для правильного и полноценного их восприятия необходимо быть хотя бы накоротке знакомым с творчеством поэтов-обэриутов, которые, как известно, декларировали отказ от традиционных форм искусства, настаивали на обновлении методов изображения действительности, культивировали гротеск, поэтику абсурда. «А кто сказал, что житейская логика обязательна для искусства? У искусства своя логика, и она не разрушает предмет, но помогает его познать», – эти слова из «Декларации реального искусства», написанные в начале прошлого века, как нельзя больше подходят и к творчеству современного художника Шлюндина. «Хармс и другие поэты-обэриуты той эпохи мне близки и понятны как родные братья», – говорит художник. И предлагает погадать на кубиках, в отверстие которых вставлены свёрнутые в трубочку листочки со строчками Хармса. Мне сквозь разделяющие нас десятилетия поэт послал такое послание: «Эй, вы там не простудись на просторном сквозняке». Что ж, по осеннему времени вполне здравомыслящий совет. А в остальном – очень уж заумно, хотя и для этой зауми есть и объяснение от того же Хармса: «Я такой же, как и вы все, только лучше».