– Ирина Петровна, может быть, вам покажется, что я брежу, но всё-таки спрошу. Что должен предложить глава Богом забытой глубинки, чтобы к нему приехал Рыбинский театр? Деньги? Теоретически выезд «в народ» возможен?
– Бредьте. Я сама брежу каждый день. Да, возможен и для нас очень важен. Нас ещё не приглашали, но пригласят – поедем! Коммерция важна, но нельзя совсем-то быть денежным, мы же театр, а не банк. По закону мы не имеем права съездить в убыток, но по нолям – с дорогой душой. Это всегда будет так.
– Чтобы быть настолько мобильным, театру нужна молодая труппа. Откуда вы берёте актёров, всё-таки Рыбинск – не Лос-Анджелес?
– Всё просто. Все молодые актёры – рыбинцы. Десять лет назад была впервые набрана бюджетная группа из рыбин-ской молодёжи в Ярославский театральный институт. Учились они на базе нашего театра, уже студентами понемногу играли в спектаклях, привыкали к театру. Так появились 10 молодых актёров, не нуждавшихся в жилье. Затем мы набрали ещё один курс, а в 2012 году наберём вновь! Постоянный прилив свежей крови – так классно!
Но главная мысль – лучшие для театра люди, это свои, с местными корнями. Не смею утверждать, но подозреваю, что уход Мездрича из Волковского театра случился из-за того, что его не приняла земля, что он не проникся спецификой Ярославля. Наши, рыбинские, хотят развиваться здесь. Было бы глупо не собрать их вместе и не дать им работу. Интереснее, что у нас есть не только актёры, но и режиссёры! Наш актёр Александр Загораев закончил режиссуру в Щукинском, уже ездил на постановки в три театра, и мы хотим дать ему постановку спектакля здесь. Есть Наталья Николаева, тоже закончила Ярославский институт, затем «Щуку». Она здесь и сделала нам «Афинские вечера», комедию «Мужики и капуста».
Рыбинские, родные режиссёры такие разные, такие интересные, хотим всех их со-брать! Время сейчас не совет-ское, квартир не дают, а наши, замужние, женатые, крепко обосновавшиеся в Рыбинске могут театр поднять, и он будет нашим, всей душой нашим.
– Не приведёт ли такая, сугубо рыбинская кадровая политика к тому, что вы будете вариться в собственном соку?
– Не будем впрягать в одну телегу коня и трепетную лань, хорошо?
Мы говорим лишь о том, что даже самые замечательные иногородние режиссёры должны сначала полюбить город, театр, актёров, себя увидеть в этом городе. Приезжие должны не просто уважать, а полюбить местные традиции театра и театральной жизни, и всё будет хорошо. Мы, бывает, спорим с нашим главным режиссёром Денисом Кожевниковым именно потому, что, например, он против театральных капустников, а я и актёры – за. У нас 20 лет подряд капустники собирают залы битком, за месяц нет билетов! Сначала мы работали на капустниках один день, потом – три выходных, сейчас – уже
6 дней, и залы по-прежнему полные, а он говорит, что это всё плохо и надо ставить Чехова и Достоевского.
Конечно, капустники – не спектакли, не высокое искусство, но резать по живому нельзя. Не подумайте, речь не о серьёзном конфликте – мы сами восемь месяцев уговаривали Кожевникова стать главным. Без главного режиссёра театр – ничто, я поняла это за первые же полгода своего директорства. Театр без режиссёра – это как семья без мамы, без папы. И всё же режиссёр, да и актёр тоже, не полюбивший город, не до конца принявший товарищей по театру, не приживётся, и в этом смысле пословица «где родился – там и пригодился» работает на все сто.
– Итак, всё опять сошлось на местном патриотизме. Парижу – парижское, Рыбинску – рыбинское?
– А вот и нет, диалектику, единство и борьбу противоположностей пока никто не отменял! Как ни необходим главный, но каждый приглашённый режиссёр – это новый мастер-класс. Вот приехал Лосев из Старого Оскола – два месяца все в восторге! Молодые режиссёры приезжали – тот же результат. Приглашали, приглашаем и будем приглашать. А самим надо обязательно каждый год ездить на 2 – 3 фестиваля. Ищем их в Интернете, у нас Vkontakte 2000 респондентов. Мы хотим быть везде, а сеть – она уже везде, и мы там такое находим! Вот нашли федеральную комплексную программу «Духовно-нравственная культура подрастающего поколения России», её Попечительским советом руководит Светлана Медведева. Мы поставили спектакль «Очень простая история». На таком и посмеяться, и поплакать, пьеса обо всех нас, а главное – о том, что не надо бы делать аборты. А эта программа-то и рассчитана на борьбу с абортами! Мы написали Медведевой: хотим участвовать, прокатить спектакль там, где нет театров. Нам ответили: огромное спасибо, обещали в 2011 году не забыть о нас. Повторю, мы хотим быть везде. На Новый год ездим в Москву, играем там две недели, в Лысьву ездили – это вообще поворотный момент в истории театра.
– А дома?
– Рыбинский зритель – наша гордость. 37700 зрителей были у нас в этом году! 24 процента всего взрослого населения – не хотите? Если 6 процентов горожан ходят в театр, город уже считается театральным, а у нас вчетверо больше, но нам мало, надо ещё! В театр будут ходить, надо только сделать, чтобы тепло было в театре. В прошлом году День театра волковцы и тюзовцы праздновали у нас. Дело к полуночи, а они уезжать не хотят, говорят, тепло у вас, дух особый, настоящий театр.
– Дух – это прекрасно, но увеличить количество зрителей вы хотите всё-таки ради кассовых сборов?
– Да, но не только. Мы хотим делать жизнь добрее. У нас есть социальный проект «Открытый театр». Ежегодно
9 тысяч человек – инвалиды, многодетные, чернобыльцы, Совет женщин – получают бесплатные билеты. Довольно долго мы, муниципальное учреждение, вели «Открытый театр» за свой счёт. Сколько пришлось доказывать, что мы не с Луны прилетели, не из Киров-ской области, мы ярославцы и нуждаемся в поддержке. В этом году уже заключён договор с областным департаментом культуры, на социальный проект выделена 361 тысяча рублей, стало легче.
– При таком зрительском интересе театр нуждается в деньгах?
– Я недавно на официальном письме в департамент культуры в конце написала «SOS!!!». Рыбинский театр по 131-му закону муниципальный, и в прошлом году заработанные нами деньги составили 67 процентов от полученных нами «сверху»! Три года назад, когда мы начали работать по-новому, у нас ещё был долг миллион двести тысяч. Через полгода мы рассчитались и даже начали потихоньку покупать аппаратуру. Деньги у нас зарабатываются не так, как в Ярославле. При 200 тысячах населения спектакли устаревают стремительно, мы должны делать 8 премьер в год! А реакция на наши заработки странная, по пословице «кто везёт – на того и грузят». Каждый следующий год мы зарабатываем больше, и примерно на столько же нам сокращают дотации!
– Неужели муниципальная власть не помогает?
– Прибедняться не стану, помогает. В этом году дали
2 миллиона на новые кресла, но ведь не на производство! Да-да, это то самое слово – «производство», и очень сложное! Театр – это 11 цехов, в каждом всё должно быть точно и высокопрофессионально, это не клуб, где можно перешить костюмы и сэкономить на ставке реквизитора. Если бы на каждый из четырёх спектаклей муниципального заказа давали по 500 тысяч, он приносил бы полтора миллиона, но не дают.
А в 2009 году наш театр распоряжением из области, «пилотом» перевели на новую систему оплаты труда. Обещали: никто ничего не потеряет, возрастут ставки, дадут стимулирующую часть – 30 процентов от фонда оплаты труда. Так радовались: супер-супер-супер, актёры будут получать премию каждый месяц! А мне и говорят: чтобы это всё случилось, нужно, милая, тебе сократить 48 человек. Как из 120 человек почти 50 сократить? После долгих и тяжких споров кончилось тем, что мы содержим тринадцать с половиной штатных единиц, абсолютно необходимых для общего творческого процесса людей, за счёт внебюджета – миллион двести это стоит. Да ещё и со стимулирующей частью обманули. Такой «оптимизации» не видела ни в одном театре, сколько по фестивалям ни ездим. Все удивляются: как вы живёте? Отвечаю: интересно! Только и успевай отвечать на вопросы: а зачем вам декорации? А что такое «вставки», зачем вы их делаете? Всё это несправедливо и неправильно.
– У меня, видимо, неверная информация... я слышал, что вы хотите реконструировать здание театра... Это, конечно, не так, при таких денежных проблемах...
– Не угадали. Вон проект, на подоконнике. Осталось сделать рабочий проект и начать реконструкцию.
– Ничего проект, на ногу не уронить бы... Как это возможно?
– Было бы желание. Вселенная поможет.
– Всё. Сдаюсь. Больше о деньгах – ни слова. Вы так строго говорили о профес-сионализме... Это, часом, не снобизм профессионала?
– Снобизм? Не смешите. Мы интересуемся самодеятельностью, смотрим афиши. Сами хотим сделать интерактивный спектакль для детских садиков. Самодеятельность – народное искусство, и нос воротить от неё нечего, те профи, которые говорят, что соприкосновение с самодеятельностью портит артистов, глубоко не правы. У нас очередной режиссёр Антон Неробов, умница, креативный парень, все его спектакли очень успешны. Он профессионал, но 10 лет вёл свой театр «Мурашки», еле переманили, и ни капельки таланта не растерял.
– У вас ведь нет театрального образования? Как лично вы сумели ужиться с артистами, народ-то капризный, особенный?
– Собрала худсовет и сказала: хотите развиваться – учите меня, советуйте, говорите мне, где не права. Что было! По очереди пришли 30 человек и предложили поставить 30 разных спектаклей. По принципу: давайте поставим «Короля Лира», я его сыграю! Это сейчас я пьесу читаю за 2 часа, а тогда приходилось 3 дня пыхтеть. Для меня это такой рост, сама-то балдею – прийти и учиться! Классно. Здорово. Училась-училась, и что-то стало получаться. Актёры зовут на репетиции, на сдачу, говорят, со мной настрой поднимается. Я им говорю: вы – небожители, потому что я не умею так, как вы, и никогда, даже в следующей жизни, мне так не сделать. Актёры – люди с такой сложной судьбой, их надо только обнимать, любить, понимать всех, доверять им. Вот я уже три года и пробую это делать.
– Три года? Это недавно.
– А мне кажется, всю жизнь.
Беседовал Евгений АВЕНИР