петух – не птица
Изба с желто-голубыми ставнями принадлежит семей-ству Кувшиновых – Любови Ивановне и Борису Яковлевичу. Стоит она на окраине деревни. Скромная с виду, слегка перекошенная от своего долгого века. У калитки меня грозно облаял мохнатый пес. Но на него строго шикнула хозяйка, и уже через минуту я узнала, какие же сокровища он охраняет.
– Вообще-то мы журналистов просто так не пускаем, – заявила Любовь Ивановна. – Только с благотворительной помощью. Например, мешком зерна или семечек для наших птиц.
Увидев мою растерянность, хозяйка смягчилась:
– Ладно, в следующий раз привезете...
И принялась показывать свою гордость – петухов. Говоря точнее – спортивную бойцовую птицу. По уверениям моей собеседницы, настоящий бойчатник никогда не называет питомцев петухами – это слово недостойно таких гордых и по виду, и по натуре созданий.
– Петух – с бородой, сережками, гребнем набок. Какой из него боец? А эти, посмотрите, словно в доспехах. Статные, голова, как шлем, плотно посажена на длинную, сильную шею, могучее тело, мощные ноги, оперение прилегающее. Они просто созданы для боя.
Даже куры этой породы выглядят весьма впечатляюще – высокие, осанистые, гордые и даже надменные. Одна клуша с цыплятами бродила по двору, равнодушно взирая вокруг: явно ощущала себя центром Вселенной. Из состояния равновесия ее смог вывести лишь кот Маркиз, который покусился на ее корм. Нет, она не стала квохтать или спасаться бегством, увлекая за собой детей, а приняла боевую позу и с вызовом глянула на пушистого хулигана. Маркиз намек понял, зашипел, но в атаку не бросился, с позором удалился. Клуша же продолжила свой променад. Как рассказала мне хозяйка, такая курица, оберегая цыплят, сможет заклевать хоть кошку, хоть собаку. А потому обычно мелкие плотоядные просто шарахаются от грозной мамаши.
Коллекция Кувшиновых уникальна. Их петухи – кровные потомки тех самых, что когда-то граф Орлов привез из Англии, так называемая московская бойцовая птица, достояние Отечества. Во времена нашествий захватчики стремились увезти с собой русских борзых, орловских рысаков и – московскую бойцовую птицу. Хозяева все это отчаянно прятали и кое-что сохранили. Однако постепенно мода на петушиные бои ушла, стал исчезать и вид. Любовь Ивановна считает себя продолжательницей национальных традиций.
Птиц она приобрела у престарелого бойчатника Бориса Степановича Антонычева. Было это лет двадцать назад – тогда Кувшиновы, актеры музыкального театра, еще жили в Москве. Там же, а именно в двухкомнатной квартире, поселилась и живность. Соседи поначалу умилялись, но потом троекратные воинственные «кукареку» с утра пораньше им порядком надоели. Люди стали высказывать недовольство. К тому времени и на работе дела обстояли так, что семья приняла решение покинуть столицу. Выбор пал на деревню Криушкино.
Завели целое хозяйство. Были в нем и овцы, и лошади, и коровы, и кролики. Постепенно хозяйство сошло на нет – трудно в России выжить крестьянам. Остались вот одни петухи и куры. Да и тут подстерегают несчастья. Проснулись Кувшиновы как-то поутру, а в клетках половина птицы мертвая, примерно шестьдесят голов. Хозяев чуть инфаркт не хватил. Оказалось, это хорек под утро прошелся. Одного петуха нашли всего израненного – видно, с хорьком сражался. Но так и погиб. Случилось это лет шесть назад. Два года бойчатникам потребовалось, чтобы привести коллекцию в норму. Сейчас в ней более полусот-ни экземпляров.
Бойцовский клуб
– Вы только не путайте – правильно говорить «бойцовая птица», а не «бойцовская», – предостерегает Любовь Ивановна. – Это вам не нашумевшая книга «Бойцовский клуб».
Между тем ее питомцы и впрямь норовили устроить настоящий бойцовский клуб. Решетка мешала, но один петушок все пытался просунуть клюв к своему соседу: и так голову поворачивал, и эдак – ну никак! Выяснилось, что забияку зовут Будимир, другого – Навуходоносор. А в крайней клетке обитает Бурбон. Да уж, не обычные имена. Так ведь и петухи не совсем обычные.
Будущих воинов хозяин тренирует сызмальства. Физическая подготовка заключается прежде всего в кроссе – благодаря ему у птицы формируются сильные ноги. Чтобы заставить крылатое существо бегать, хозяева идут на различные уловки: например, создают коридор вокруг клетки с курицей, и петух бегает по коридору, чтобы добраться до нее. Бывает, по двадцать километров за раз наматывает. Для тренировки мышц петухам также привязывают к ногам маленькие гирьки. Устраивают хозяева и тренировочные бои, приучают к яркому свету ламп, чтобы не растерялся в ответ-ственный момент.
Вообще птицы дерутся молча. Если петух прокукарекал, значит, проиграл. Позорным считается бежать от противника и перелетать за ограждение. Пораженный Петя от стыда прячет голову и ждет, когда победитель удалится. Но хороший бойчатник, рассказывает Любовь Ивановна, никогда подобного не допустит. Увидев, что его питомец проигрывает, он признает исход боя не в свою пользу и уберет его с ринга пораньше. Дело в том, что петух всегда должен побеждать. В противном случае у него вырабатывается так называемый ген страха, который передается по наследству.
В странах Латинской Америки петухам надевают острые, как лезвия, шпоры, и в конце боя победитель отрезает противнику голову – кровавое зрелище. В России такие методы отвергают. Наши бои гуманнее.
У каждого бойчатника есть секрет рациона для питомца. Кто-то потчует его специальными витаминными смесями из трав, кто-то – зерновым хлебом с примесями различных масел, иные – сырым мясом. Свою тайну Любовь Ивановна раскрыть не пожелала. Но, уверяет, ее бойцы проигрывают редко.
Оказывается, столь грозные в бою, в детстве петухи на удивление тонкие натуры. Из максимум шестидесяти яиц, которые способна снести клуша в год, на свет появляется лишь тридцать процентов цыплят, да и те часто гибнут. У них жесткое редкое оперение, и они подвержены малейшему сквозняку, не выносят сырости. Зато когда тело покроется нормальным пером, петуху уже и холодный курятник не страшен.
А еще, говорит Любовь Ивановна, у бойцовых петухов очень добрый характер. Они ласковые, почти ручные, на людей никогда не бросаются. Но в то же время каждая птица с характером, личность, и потому имя для нее обязательно.
Хорошо подготовленная бойцовая птица стоит не меньше двухсот долларов. За некоторых готовы дать и тысячи. А все потому, что в России лишь несколько людей разводят московскую бойцовую. Любовь Ивановна продает петушков очень редко – не всякому доверишь такое сокровище.
– А почему вы сами не зарабатываете деньги на петушиных боях? – спрашиваю я.
– Если играть на ставки, то приедут крутые и всем нам вместе с петухами головы пооткручивают, – деловито отвечает хозяйка.
– А если взимать за зре-лище?
– Вот это мы как раз сейчас планируем. Раньше не хотели – все думали: протопчут зрители к нам пыльную тропу, как к Синему камню. Но теперь денежный вопрос поджимает – живем-то только на пенсию. Решили с мужем сделать программу для туристов. Петушиные бои плюс деревенские посиделки. Избу вот ремонтируем, а то она совсем покосилась. Да пойдемте я вам внутри все покажу. Заодно и чайку попьем.
Люди говорят...
В избе Кувшиновых сумрачно и прохладно. Свет едва пробивается сквозь маленькие окошки. Пахнет сухими травами.
Борис Яковлевич достал глиняную посуду, как и принято в северных деревнях. Это в южных можно было увидеть даже хрусталь и фарфор, а в нашей стороне жили победнее. Вишневое варенье, колотый сахар. Чай с мятой из родниковой воды. Вот только кипятили в электрическом чайнике, самовар решили не ставить. А вообще-то гости, особенно иностранные, очень любят чай из самовара.
– Когда мы сюда приехали и начали приводить все в порядок, – рассказывают супруги, – нашли много старых вещей. Развесили их по стенам. Друзья пришли, удивились: ой, у вас тут как музей!
И решили Кувшиновы сделать музей русского быта. Перелопатили кучу литературы и стали устраивать посиделки. Неофициально и бесплатно. В основном для туристов, которые иногда забредают в Криушкино. Насмотревшиеся на церкви и монастыри, гости с воодушевлением включаются в необыкновенное действо.
Любовь Ивановна в старорусских одеждах разговоры заводит, шутки-прибаутки рассказывает, частушки поет, а муж музыку организует. У Бориса Яковлевича большая коллекция старинных инструментов: жалейки, рожки, свирели, ложки, бубенцы, гармошки. И на всем этом он умеет играть. Причем так заразительно, что гости не удерживаются на месте – бросаются в пляс или... сами хотят сыграть.
Был один немец – увидел рожок, говорит: я тоже могу. Ему дали – играй. Щеки и без того немаленькие надул, лицо побагровело, но сыграл-таки какую-то национальную песенку. А французы хозяевам запомнились тем, что, когда Борис Яковлевич заиграл на гармошке «Марсельезу», торжественно встали с мест, выстроились по струночке и запели. Очень любят петь русские песни швейцарцы. Заметили Кувшиновы любопытную деталь: иностранцы, попутешествовавшие по России, уже легко могут отличить южнорусскую мелодию – низкую, глубокую – от северной: та в более высокой тональности. Да и в культуре нашей прекрасно разбираются. Этим редкий россиянин может похвастать.
– Многие спрашивают: какое же русское застолье без водки? – рассказывает Любовь Ивановна. – Но я отвечаю: это не застолье, а посиделки. Вообще-то во время таких меро-приятий девушки на Руси готовили себе приданое, то есть посиделки – это не отдых, а работа. Мы, конечно, можем предложить что-нибудь вышить, научить прясть – все это я умею. Но они предпочитают поговорить за чашечкой чая. Знаете, оказывается, люди в этом так нуждаются. Хочется им выговориться. А обстановка этому способствует. Даже уезжать не хотят.
Еще бы – жаль покидать Криушкино и мне. Тем более что у гостеприимных хозяев много еще чего было рассказать и показать. Но время поджимало. Да и солнце уже начало прятаться за высокий забор-частокол – «настоящий северорусский, от зайцев», бросая блики на висевшие на нем глиняные горшки. Слов нет – красивая картина.
Екатерина АБРАМОВА.