Идея проекта принадлежит финским живописцам. Но первый шаг к сближению двух культур – финской и русской – был сделан двумя годами ранее все-таки российскими художниками: в городе-побратиме Ярославля – Ювяскюля тогда прошла выставка из собрания художественного музея «Иконы императорской России XVIII – XIX веков». Мы им – иконы, они нам – современное искусство. Культурный обмен.
А чтобы финны не сомневались в том, что и наши художники сегодня что-то творят, проект «Человек и Земля» задуман как многоходовка. На таких сложносочиненных проектах, протяженных во времени и пространстве, специализируется искусствовед Ирина Реховских. Она, к слову, является куратором и данного проекта с ярославской стороны. Ее финским партнером выступает Пертти Карьялайнен. Следующие шаги этого проекта предполагают рассматривать нашу планету как элемент космоса, состоящий из четырех стихий – земли, огня, воздуха и воды. Каждая из этих стихий и будет обыгрываться художниками. Нам, то есть ярослав-ским художникам, «выпали» огонь и вода. С подготовленными экспозициями на заданные темы познакомятся по очереди любители искусства обеих стран.
Но это – вопрос будущего. Мы же обратим свой взор в день сегодняшний – познакомимся с уже воплощенным проектом «Человек и Земля». Он объединяет представителей разных жанров изобразительного искусства. Такая разностильность и разножанровость – живопись, фотография, инсталляции, скульптура, гобелены в одной экспозиции – большая редкость для арт-проектов в самой Финляндии. Подобный изобразительный коктейль, наверное, предложен нам, незнакомым с финской современной культурой, для облегчения «пищеварительного» умственного процесса. Все-таки увеличивается шанс среди многообразия форм найти что-то свое, родное. В Финляндии же, по словам Пертти Карьялайнена, сейчас актуально такое направление, как видео-арт. Его нам не привезли вовсе. За это, между нами, зрителями, говоря, отдельное спасибо. Боюсь, что финский видео-арт (в ансамбле с саунд-артом) нам было бы уже не потянуть. Нам бы с традиционными направлениями в изобразительном искусстве – в том варианте, как их понимают фин-ские художники, – как-нибудь разобраться.
Несмотря на разнообразие представленного изобразительного материала, в глаза бросается один общий момент – явное пристрастие финских художников к обнаженной натуре. Я далека от ханжества в этом вопросе, но согласитесь: натура натуре рознь. Одно дело любоваться на атлетически сложенную скульптуру Давида, и совсем другое – лице-зреть фотопортрет обнаженного мужчины в полный рост в четырех проекциях. Зрелище, доложу я вам, неаппетитное: бока колышутся жирными складками, пивной животик нависает над вялым стручком... Все анатомические подробности – как на медицин-ском осмотре. Эти фотографии на холсте называются «360 градусов». Их автор Руне Снельман считает их «наблюдением за круговоротом человеческой жизни и рождением повествования». «Когда человек поворачивается на 360 градусов вокруг своей оси, – поясняет он, – из этого рождается рассказ, история почти на каждый день года».
Для любителей женской натуры есть фотография ядреной девахи, правда, всего в двух видах. Зато каких! Девица голая, но на лыжах. Снег вокруг самый настоящий. Сразу видно – «Мороз и солнце, день чудесный!» На соседнем с этим диптихом шедевре запечатлена та же девица, но уже с подругой. Обе, в лучших финских художественных традициях, в полном неглиже, зато в валенках, склонились над лункой, приговаривают: «Ловись, рыбка, большая и маленькая». Авторы этих «фото-ню» – Яана Каутто и Аанниина Лоухивуори.
Данное искусство, конечно, впечатляет до слез и пробирает до озноба. Вот только сверхзадача у него не совсем ясна. Эротика? Так неэстетично. Философия? О сути бытия на подобном фоне как-то не думается.
Поклонников пейзажей могут привлечь «живописные и органические отпечатки» кисти Айно-Каарина Паяри. Цикл из десяти работ называется «Истории финского леса». Выглядит это как размытые, натекшие друг на друга чернильные кляксы разных цветов. Явное преимущество этих «историй» – в отсутствии голых человеческих задниц.
Интересуюсь у куратора проекта, находит ли подобное искусство понимание у фин-ских зрителей, востребовано ли оно. Пертти Карьялайнен дипломатично уходит от прямого ответа, пускаясь в восторженный рассказ о том, что в Хельсинки создан специальный центр современного искусства. Но нас после увиденного на мякине не проведешь.
– А точнее? – не отстаю я.
– Есть проблемы, – вынужден признать финский художник. – Далеко не всегда современное искусство Финляндии может найти своего зрителя.
А я о чем?! Если уж одни финны других финнов понять не в состоянии, что уж говорить о нас, выросших на другой культурной почве, в других традициях? Хотя допускаю, что мое неприятие увиденного вполне может базироваться на косности мышления – «мы с деревни, нам бы щей», как говорится. Ну да ничего! Проект этот, как уже упоминалось выше, долгоиграющий, успею еще привыкнуть к остроте и пикантности современного финского искусства.
Лариса ДРАЧ.