и белый свет видишь в те краткие мгновения, когда, ошеломленная впечатлениями от только что пережитого, перебегаешь в другой театр – смотреть нечто новое. Вот и нынешний, третий фестиваль дипломных спектаклей театральных школ России, не успев начаться, уже закончился.
Прощай, оружие, или Страсти по Гарсиа Лорке
Дипломный спектакль – вещь уникальная. К нему студенты идут четыре года, а играется он в лучшем случае один-два раза – на экзамене или, если совпадет по времени, на подобном фестивале. Посему и выбор пьесы для отчетной работы – очень ответственная задача для художественного руководителя курса. Как правило, идея спектакля рождается у него, когда абитуриенты только проходят прослушивание. Тогда и курс набирается под конкретных персонажей. Но и в этом случае не последнюю роль играет созвучие пьесы (если речь идет о классике) сегодняшнему дню. Дипломники театрального факультета столичного Международного славянского института имени Державина показали на фестивале «Кровавую свадьбу» Федерико Гарсиа Лорки.
Даже если не брать во внимание неудачность предоставленной им площадки для игры (в Доме офицеров полным ходом идет ремонт, а ядреный запах краски способен свести с ума кого угодно) и скудость декораций (понятное дело, громоздкие конструкции с собой не повезешь), уже в первые полчаса спектакля возник навязчивый вопрос – а мне это зачем? Сложность драматургии Гарсиа Лорки известна. И поставить его так, чтобы было интересно современному зрителю, совсем непросто. А что, собственно, должно заинтересовать в увиденном? Помешанная на вендетте за убитых мужа и сына мать? Отец невесты, озабоченный сельскохозяйственной тематикой? Брошенный в день венчания жених? Убежавшая с чужим мужем, но раскаявшаяся уже в ходе побега невеста? Даже режиссерская «находка» – Смерть в белом балахоне и хирургических перчатках, пытающаяся совершить половой акт с покинутым отчаявшимся женихом – при всем своем драматизме вызвала неуместные зрительские смешки. Все это было актуально во времена Гарсиа Лорки – и добрачная чистота невесты, и непримиримость враждующих кланов. Но сегодня...
Тем более, как оказалось, смотреть этот спектакль было весьма небезопасно для зрительского здоровья. Актеры, размахивая то топорами, то ножами, выбегали изо всех проходов, оскальзываясь на ковровых дорожках... Самодеятельность не в лучшем своем виде. Посему финальные, весьма сдержанные аплодисменты стали благим избавлением для большинства зрителей от предложенного москвичами действа.
Блаженное проклятие – Театр
Для восстановления сильно пошатнувшегося эмоционального состояния вечер я предпочла провести в компании профессиональных актеров – в театре юного зрителя давали спектакль «Элеонора» Гито де Кьяра. Постановки Романа Виктюка всегда вызывают неизменный зрительский интерес и ажиотаж в билетных кассах. Нынешний спектакль с участием народной артистки России Ирины Соколовой и солиста театра оперы и балета имени Мусоргского, заслуженного артиста России Владимира Аджамова превзошел все ожидания.
Мелодрама-монолог о жизни великой актрисы Элеоноры Дузе... Удивительная режиссерская находка – тесный сплав драматургии и балета – превратила достаточно сложный для исполнения монологичный спектакль в захватывающее зрелище.
Безусловно, женские сердца зрительниц были с первых мгновений покорены запредельной красотой и демонической пластикой Владимира Аджамова. Пожалуй, с той же силой его невзлюбили мужские сердца. Вполне допускаю, что иной критик не упустит возможности вставить шпильку в данное повествование именно в этом месте – «в театре вместо высокого искусства рассуждать о мужской красоте? Фи! Какой моветон!». Но как из песни не выкинешь слова, так и в данном спектакле балетные па были уместны и органичны. И, в конце концов, что может быть зазорного в восхищении красотой? Не для этого ли мы ходим в театр?
Иные критики из присутствующих на спектакле высказали недовольство и тем, что актриса Ирина Соколова работала с микрофоном. Но с точки зрения целостности душевной атмосферы спектакля шепот, прерывающееся дыхание, клокочущие в горле слезы, (пусть и усиленные техническими устройствами) воспринимались гораздо естественнее, чем озабоченность актрисы тем, чтобы ее было слышно на галерке.
...Это был удивительно ранимый спектакль о жизни и смерти, между которыми царило искусство. «Я не знала другой реальности – только расписанные декорации из папье-маше и театральные костюмы», – исповедовалась Ирина Соколова – Элеонора Дузе, пытаясь разобраться в том блаженном проклятии, коим стали для нее театральные подмостки.
Редкий по красоте и гармоничности, по душевной наполненности и созвучию зрительским сердцам спектакль Романа Виктюка, необычный уже тем, что не приходилось ломать голову над сложными, свойственными этому режиссерскому почерку ассоциациями.
Эти два спектакля, которые мне довелось увидеть в один день, продемонстрировали удивительную полярность театрального пространства. И в первом, и во втором случае это был театр, но лишь спектакль Романа Виктюка мог претендовать на эту высоту.
И на старуху бывает проруха
Как и предполагалось, достаточно мощным блоком выступили на фестивале его хозяева – Ярославский театральный институт. На разных площадках ими было показано несколько работ: «Песнь о Гайавате» Г. Лонгфелло, «Рыжая Соня» К. Драгунского, «Муж всех жен» Ф. Кони, «Дураки» Н. Саймона, «Страсти по Михаилу» («Платонов») А.П. Чехова.
Последняя постановка – работа курса целевого набора для Котласского драматического театра. Эта форма обучения – когда профессиональные актеры, уже играющие в театре, продолжают свое обучение без «отрыва от производства» – достаточно распространенная в нашем институте. Посмотреть на профессионалов (или людей, считающих себя таковыми в силу того, что их трудовые книжки лежат в театре) сбежался полный зал. Дело еще в том, что в Ярославле отношение к «Платонову» особое – долгое время эта постановка была одной из лучших в репертуаре академического театра имени Волкова. С уходом ведущих исполнителей она сошла. Воскресить в памяти счастливые моменты общения с драматургией Чехова и собрались завсегдатаи театра.
И что? Лучше вообще не знать о существовании данной пьесы, чем смотреть такую ее интерпретацию. Возникающий то и дело в зале смех вовсе не являлся реакцией на действо – «игра» актеров была тому причиной. Все чеховские героини в котласском исполнении предстали почему-то истеричными, вздорными и противоречивыми, не блистали глубиной и мужские персонажи. Сидящие в зале зрители долго ломали голову над тем, как умудрился режиссер-постановщик из цельности чеховской пьесы сотворить отдельные мозаичные куски, мало стыкующиеся друг с другом, но так и не пришли к единому мнению: то ли неудобную площадку актеры не смогли обжить, то ли в этой разрозненности был особый замысел. Но, как говорится, у плохого танцора всегда пол виноват. Посему нет ничего удивительного, что финальная фраза первого действия «Господа, пойдемте зажигать фейерверки!» послужила для всех зрителей поводом покинуть зал вообще...
Завершился третий фестиваль дипломных спектаклей театральных школ России феерической пластической композицией в исполнении студентов ВГИКа. И вновь присутствующие на спектакле-концерте участники фестиваля отбивали от восторга ладони, а некоторые педагоги ломали голову: «Почему москвичам удается добиться таких результатов, а им – нет?».
Лариса САХАРОВА.