Много лет в стихах и эссе она знакомит потомков с замечательной природой этого края, с бытом, обычаями и духовным миром его жителей. Трудолюбие, хлебосольство, честность и безграничная любовь к малой родине – исконные свойства ее земляков. Они доброжелательно относились друг к другу, любили и берегли природу. Об этом и многом другом рассказано в первой книге В. А. Капустиной, написанной совместно с мамой – Лидией Васильевной Капустиной в год ее 100-летнего юбилея – в 1998 году. Названа эта добрая и умная книга «По Шехонь-реке». Вскоре появились и другие книги Валерии Александровны: «Жаворонок», «Живая память». Ее многолетний подвижнический труд по сохранению памяти о Мологском крае и активная общественная работа отмечены Почетной грамотой губернатора Ярославской области.
8 октября Валерия Александровна встречает очередной свой юбилей. Писательница по-прежнему полна энергии и желания воспевать красоту русской природы, передавать потомкам дух жизни людей родного края. Желаем ей доброго здоровья и новых творческих успехов. Сегодня мы публикуем один из очерков Валерии Капустиной, посвященный городу Мологе и ее жителям.
Я родилась, и все мое дошкольное детство прошло в городе Мологе, в тихом, зеленом, милом городе, а школьные годы промчались на берегах реки Шексны, чистой, глубокой, воспетой соловьями. Две реки-сестры воспитали меня. Вскормленная парным молоком, русскими задушевными песнями, красотой пойменных лугов и заботой милых родителей, душа моя переполнена безграничной любовью к малой родине.
Прекрасно помню цветущий Боронишинский луг, раздольный, на много километров Полежаевский, где мы, держась за гривы, мчались вперегонки, уводя лошадей в ночное, и собирали букеты полевых цветов, где зависали над цветком голубые стрекозы и разноцветные бабочки, гудели шмели, собирая нектар. Помню рыбалку на утренней и вечерней заре. Тишина... Зелень, синь и нежный аромат луга, чистейшая вода, золотой пляж, высокое-высокое лазурное небо, а на горизонте, словно алая речка, заря отделяла небо от земли. Тихо. Гулко разносится по воде песня или звуки гармошки. И такая красота, умиротворение, что все смотрела бы и смотрела, не отрываясь. Благодать. Эта благословенная земля наполняла сердце радостью, любовью.
Вот почему мологжане и все, кто жил на затопленной земле, не могут забыть своей родины. С детства нас окружала высокая нравственность скромных, простых людей. Они не сквернословили. Я впервые услышала бранные слова, когда училась в школе. Мужчина ругал корову, зашедшую в ржаное поле, где я прогуливалась. Покраснев, я убежала в деревню.
Молого-Шекснинская пойма – богатейший край средней России, земля обетованная. Вы не можете себе представить, какие были пойменные луга. На некоторых из них трава была выше человеческого роста, мягкая, душистая, сочная, и тысячи птиц – уток, гусей, гагар, чибисов, куропаток, тетерок, глухарей. Междуречье – это пернатое царство. По 20 – 30 селезней приносил охотник за зорьку. На борисоглебской земле и у Иловны было много болотцев, а в них широкие, как лапоть, караси, которых даже мальчишки ловили вдосталь. В верховьях Шексны водились белорыбица и шекснинская стерлядь, их доставляли к царскому столу, ели и сами.
Все с детства очень бережно относились к природе: не ломали зря ветки деревьев, не бросали на дорогу сорванные полевые цветы. Каждый берег все, что его окружало, как свое собственное. Береженое Бог бережет. Отличное молоко – ароматное, чистое, из него и выделывали лучшие в мире пошехонский сыр и вологодское масло. Жители края, румяные, белокурые, были доброжелательны, хлебосольны, честны. Окружающая природа способствовала этому. Сильный народ много трудился, очень ценилась взаимопомощь. Честь превыше всего. Там не нужны были замки, каждого накормят, обогреют, помогут.
В нашей с мамой книге «По Шехонь-реке» есть рассказы «Бабушка Шиша», «Дядя Саша», «Осиповна», «Павел Николаевич». Все они предпочли смерть разлуке с милой малой родиной, ибо не хотели умирать на чужой земле, вдали от предков, завещавших им хранить родной край. Собрала бабушка Шиша своих троих сыновей и сказала: «Вы переселяйтесь, а я умру здесь». «Да ведь море размоет могилу», – убеждали сыновья. «Стало быть, хороните глубже и камень большой положите сверху, а я к земле прирасту». Легла на кровать, не стала есть и больше не встала. Терпеливо вынесла голод, лишь бы навеки остаться на родной земле.
Дядя Саша Бабошин. Он и в город-то ездил четыре раза в год, а жена его, тетя Оля, ни разу из своей деревни никуда не уезжала. Зачем? Все свое: мясо, молоко, овощи, а красота-то здесь какая! Смотрю вечером и утром на зори, не налюбуюсь никогда. А воздух-то какой! Зачем ехать куда-то? Лучше наших мест нет, и не ищи. От добра добра не ищут. Я часто наблюдала, стоя рядом с дядей Сашей, как он, облокотясь на столб палисадника у крыльца, восхищенно смотрел на закат солнца, золотую зарю, любовался перистыми облаками на голубом небе и удивленно вздыхал: «Красота-то какая!» Кто хоть раз увидел, прочувствовал это, никогда не забудет милой земли своей.
Павел Николаевич Павлов – умница, умелец. Тоже не смог пережить разлуку с родным краем. На новом месте вроде бы все устроилось: хороший дом поставил, скотину сохранил, поднял огород, но ничто не могло заглушить зов малой родины. Умер от тоски.
Осиповна – кроткая, добрая старушка заболела от одной мысли о разлуке со всем, что было дорого сердцу. Слегла, плакала дни и ночи, и все, что окружало, ласкала, прощалась. «Да как же я покину деревню, поле, луг, реку, лес с грибами, ягодами, скворушков, что хорошо поют-щелкают весной, и белую невестушку-черемуху вдоль ручья – все, все бросить и жить в чужом месте?» – плакала она, делясь горем с соседкой, и та плакала вместе с нею. «Нет, нет, не хочу!» Исхудала, кожа да кости. Встали утром, а она лежит, присмирев, и улыбается мертвыми губами. Рада, что не разлучилась с родной землей. «Отплакала, простилась Осиповна, счастливая», – говорили старики.
Почти 300 мологжан предпочли смерть разлуке с малой родиной. Приковав себя цепями, они умерли на родимой растерзанной земле. Не мог исконный русич так жестоко казнить русскую землю. Он не только разорил селения, но и залил водой место, где они стояли. Ищи – не найдешь. И сжимается от тоски грудь, и рвется, терзается душа, ищет выхода – встречи с родимой землей. Есть у человека вечное, незабвенное – это мать и Родина. Разлука с ними подобна смерти. Папа до последних дней жизни мечтал увидеть Мологу. Мечтаю и я о возрождении мологской земли.
Спасибо вам, люди, что прониклись сердцем к чаяниям старых мологжан, решили вернуть имя нашей мологской земле и создать национальный парк «Молога». А я напишу еще книгу-память о мологжанах, которых все меньше и меньше. Все зовет и зовет меня грусть-печаль моя – малая родина. Мы поможем тебе, ярославская Атлантида, вновь воскреснуть в книгах и наяву. Помоги нам Бог и умные душевные люди исполнить это сокровенное желание.
Сжимается и трепещет сердце от нахлынувших воспоминаний... Не сходить, не съездить, не навестить могилы родных людей. С малых лет я живу на чужих берегах. А как хочется вновь наяву увидеть родные места, где на раздольном лугу табун лошадей щиплет зеленую траву, прохладой дышит река, синь да зелень на много верст. А я иду по дороге, вдоль ржаного поля, где-то у самого солнца радостно смеется жаворонок, и кажется, что серебряный колокольчик подвешен к золотому лучу. И звенит, и звенит на высоте, и смеется, и плачет... Русь моя, мать моя светлая! Есть ли что на свете дороже и милей тебя? Нет. Нет. И не ищи...
И опять мне Молога приснилась.
Весь в цвету Боронишинский луг.
Позвала и во сне появилась:
Тишина, синь да зелень вокруг.
Задержись, дорогое виденье,
В бирюзовом сиянье небес.
Я ждала твоего появленья,
Ведь у сна полно сито чудес.
Здесь впервые раскрыла ресницы,
Лучик солнца в глаза заглянул.
Милый край, ты во мне поселился,
Чтоб жила, в меня воздух вдохнул.
Оттого и тоска сердце гложет:
Край родимый неслышно зовет.
Затопить его море не может,
Он во сне к своим детям придет.
