Конечно, откуда было знать пятнадцатилетнему Олегу Савину из комедии «В поисках радости», что справедливости не добьешься, рубая мебель саблей, пусть даже и отцов-ской именной, пусть в отместку за гибель рыбок («Они же живые!»), выкинутых за окно вместе с аквариумом владелицей мебели, весьма жестокосердной особой – супругой брата Федора Леночкой.
Это теперь мы такие умные и добрые. Но и тогда Олег-то был для нас своим парнем вовсе не из-за той его лихой выходки. Помните, как он (в фильме по этой пьесе «Шумный день» Олега играл его тезка Табаков), глотая слезы, утешал любимого брата Федора: вот, дескать, научусь писать хорошие стихи, буду их печатать, денег наполучаю, «все вам отдам, все». И дальше скажет он самое главное: «Чтобы чисто было». С чистого листа жить хочет человек. Ну чем, скажите, не банька?
Первая из поставленных в Центральном детском театре пьес Розова «Ее друзья» некоторым критикам не понравилась – сочли ее «сентиментальной». Но она сразу же была сыграна в ста (!) театрах по всей стране. Розова ставили, снимали в кино, потому что «на Розова» ходили зрители. В спектаклях по его пьесам часто не было занавеса: такая «крамола» в начале 60-х еще не стала бездумной модой – просто драматург, театр и зал вместе разбирались, как жить.
Не забудем, что драмой Виктора Розова «Вечно живые», законченной в 1943 году (как шутил автор, сочинял ее «от нечего делать»), открывался в середине 50-х годов московский театр «Современник», а еще четверть века спустя – ТЮЗ на родине драматурга, в Ярославле, где спектакль ставил его сын режиссер Сергей Розов.
«Я счастливый человек, – читаем в автобиографических записках Виктора Сергеевича «Удивление перед жизнью», изданных «Вагриусом» в серии «Мой ХХ век». – Я родился в престольный праздник города Ярославля – Толгин день». Впрочем, этот неисправимый романтик всегда не прочь был оттенить свои восторги усмешкой, горьковатой на вкус.
Вот он якобы на полном серьезе рассказывает, как в далекой молодости актриса Юдифь Глизер нагадала ему по руке, что ожидает его трудная жизнь, может быть, придется умереть молодым, а если удаст-ся выжить, жизнь сложится интересно и даже счастливо. После перестройки наконец-то были поставлены (в том числе и на Волковской сцене) две его последние, остросатирические пьесы «Гнездо глухаря» и «Кабанчик». Но Виктор Сергеевич в свои «за семьдесят» беспокоился не на шутку, что в новые времена не может найти тему для пьесы. Почем зря ругал «буржуазную свободу» и «дикий капитализм», в интервью говорил, что «депутаты у нас непросвещенные люди» и даже что «народ недемокра-тичен».
Но и в такой некомфортной обстановке Розов оставался самим собой до мелочей. Советовал собеседникам: «Это надо переждать и не артачиться». Снова и снова уверял всех, что в жизни ему ну просто редкостно повезло. При этом он меньше всего имел в виду собственную прижизненную славу классика, что по «Вечно живым» поставлен один из лучших фильмов столетия «Летят журавли», что его пьесы ставили молодые Эфрос, Ефремов и Волчек и свои звездные роли сыграли в них Табаков и вся плеяда первого поколения актеров «Современника».
Он вовсе про другое думал насчет везений и удач. Дом Розовых со всем скарбом сгорел в дни братоубийственных боев в Ярославле летом 1918 года. Отец, демобилизованный из армии по ранению, чудом сумел вывезти семью с двумя детьми (Виктору было пять лет) за Волгу, в тихую Ветлугу, а затем в Кострому.
Далеко не полный перечень жизненных удач Виктора Розова, с его слов, выглядит так. Выжил в голодную годину, когда великим лакомством казался суп из воблы. Не сгинул в безвестности в Москве, уже с удостоверением студийца Театра Революции ночуя на вокзалах и бульварных скамейках. Не отдал Господу душу в госпиталях после того, как в первом же бою московских ополченцев с регулярными войсками гитлеровцев получил тяжелое ранение в ногу и у него началась гангрена.
С месяц пролежал он в палате для безнадежных больных. Только к концу жизни признался Виктор Сергеевич, чем спасал тогда душу. Стихи сочинял. Даже близкие долго не знали, что уступил некоторые из них как раз тому самому рубаке Олегу из комедии «В поисках радости». Вот это, например:
Сегодня за окном туман.
Открою двери и растаю.
Домов верблюжий караван
Куда-то в дымке уплывает.
Дороги шум и улиц гам
Как будто тонут в хлопьях ваты.
И я плыву по облакам
И невесомый, и крылатый.
Вот уж и девятый день подоспел прощальной кругосветки души раба Божьего Виктора, выпорхнувшей на волю. В самый раз посмотреть на облака и помолчать.
Юлиан НАДЕЖДИН.