Малафеев – художник-загадка. И даже если вы проведете в компании его картин не один час, не факт, что хоть на йоту приблизитесь к пониманию сущности мастера. Его живописный дар столь многогранен, что кажется, над выставкой потрудились несколько художников, каждый – со своей техникой письма, со своим мировоззрением, оригинальным цветоощущением.
Если можно говорить о драматургии живописных полотен, то некоторые из малафеевских картин отвечают детективному жанру, другие тянут на журналистский очерк, третьи впору идентифицировать как городские рассказы. В соответствии с жанром меняется и почерк художника – от нарочито грубого, выпуклого мазка до зализанной, свойственной скорее фотографической технике передачи сюжета прорисованности. И при этом каждый звучит своим гармонически выверенным аккордом, будь то реалистический пейзаж, фотографический наив портрета, лаконизм натюрморта или размашистый полет абстрактной фан-тазии.
Создается впечатление, что творческое «я» художника напрочь лишено каких бы то ни было границ и условностей: дескать, «так» – можно писать, а «вот так» – уже не стоит. Отсюда и выплеск сюжетной линии некоторых картин за ограниченное пространство холста – на дерево рамы.
Родилась эта хулиганская (вне условностей и общепринятых канонов) экспозиция, очевидно, потому, что в основе ее лежат полотна, написанные «для души»: автор писал что хотел, как хотел, не оглядываясь на будущих зрителей и критиков. Отсюда и резкий контраст с присущим именно залам Союза художников устоявшимся академизмом местных выставок. «Для меня живопись – это связь реальности и фантазии», – говорит Николай Малафеев. И надо сказать, что роль связующего звена между столь полярными мирами рыбинскому художнику удается на все сто.
Лариса ДРАЧ.