Единственную свою прижизненную книжку стихотворений «Венок» (гор. Вильна, 1913 г.) он сам называл весьма молодой. Вскоре умер. Если бы не общественно актуальная для той поры белорусская составляющая в его творчестве (ведь писал и на русском языке), был давно бы забыт как литератор. Однако исторически совпали по амплитуде его гражданско-творческие усилия и мощно поднимавшаяся волна белорусского национального возрождения. Поэт волей народной жизни вошел в начальный ряд родоначальников и классиков белорусской поэзии. Максим Адамович Богданович родился в Минске. Младенцем оказался с родителями в Городне. Там в пятилетнем возрасте стал сиротой по матери, она умерла от болезни. Ее корни славянско-белорусские. Отец поэта, выходец из круга белорусских евреев, стал полностью человеком русской культуры, отлично выучил, воспитал сына. Овдовевший батько переехал с детьми в Нижний Новгород, там женился на свояченице Максима Горького. Известный писатель по-доброму помогал семье Богдановичей. Десятилетнего мальчика определили в гимназию, где он успешно учился и стал приобщаться к поэтическому творчеству. Родитель работал по банковской части. С 1908 г. семья в Ярославле. Жили на Флотском спуске. Максим в 1911-м закончил курс гимназии, навестил родные белорусские места, по настоянию отца поступил в нежелательный для себя Демидовский юридический лицей в Ярославле. Белорустикой увлекся по зову своей души и оказался наряду с Янкой Купалой и Якубом Коласом в центре литературно-общественного движения возрождающейся Белоруссии. С 1916 г. жил в Минске, работал секретарем губернской продкомиссии. В начале 1917 г. ввиду обострения туберкулеза уехал на лечение в Ялту, где в конце мая умер. Там покоится до сих пор. Начальная надгробная надпись была: студент. Теперь ему в Минске бронзовый памятник стоит, а уменьшенная копия – в Ярославле возле здания бывшей гимназии, где он учился. Более десяти лет успешно работает ярославский музей Максима Богдановича. Отец поэта похоронен у нас на Леонтьевском кладбище. Публикуемая подборка стихотворений – это известные переводы с белорусского. Перед паводком Проясняется погода, Возвращается весна. Скоро, скоро вся природа Встрепенется, сил полна. И под гомон птичьей стаи, Давши волнам полный ход, Приподнимет Неман старый На хребте могучем лед. Зазвенят, застонут льдины, И бурливая вода Снег с проснувшейся равнины Слижет, смоет без следа. Разливайся ж, многоводный, В чистом поле и в гаю И своей красой свободной Окрыли мечту мою! Слуцкие ткачи Навек им бросить приказали Поля родные и леса: На панский двор в неволю взяли – Ткать золотые пояса. Девичьей радости не зная, Забыв про солнечные дни, В неволе тяжкой увядая, На лад персидский ткут они. А за стеной смеется поле, Синеет неба вышина, И мчатся думы на раздолье, Туда, где солнце и весна; Туда, где зеленеют всходы, Где зацветают васильки, Где серебром сверкают воды Меж гор пробившейся реки; Где виден край седого бора... И вот, забывшись, ткет рука Взамен персидского узора – Цветок родного василька. Вечер Круглый месяц встал на небе, Близко ли далеко... Весь червонно-желтый, словно Филиново око. С милым задушевным гудом Майский жук летает. О любви своей несчастной Кто-то запевает. Голос полем прокатился, В соснах отозвался: «А где ж та криниченька, Что голубь купался?» И теснятся смутно в сердце Отголоски грустной Моей доли, моей песни С нивы белорусской...
