В этом кресле мог сидеть Чехов

Дорожить было чем. Ярославская библиотека имени А. П. Чехова только что приняла кресло в дар от Андроновых-Киркиных, московских родственников основателя библиотеки почетного потомственного гражданина Ярославля, купца 1-й гильдии, известного благотворителя Николая Андронова. Одна из его дочерей, Нина, обладательница великолепного сопрано, по совету Шаляпина уехала в Москву и там вышла замуж за своего учителя по вокалу - тенора с европейским именем и оперного режиссера Владимира Книппера-Нардова, брата жены Чехова. Владимиру Леонардовичу кресло сперва и принадлежало. Затем оно перешло к его сыну - литератору и режиссеру Владимиру Книпперу-младшему. По его изданной пять лет назад книге "Пора галлюцинаций" (и особенно по первой его части - семейной хронике "Голоса в тишине старого дома") хорошо видно, как много могло бы рассказать о ярославской ветви могучего родового древа Книппер-Чеховых, да и о жизни вообще одно это старое кресло у отцовского письменного стола "с канделябрами". Семья дружила с Собиновыми, Станиславским и актерами-мхатовцами, прославленной балериной Мариной Семеновой. За этим столом Книппер-старший писал режиссерские разработки своих постановок в Большом театре. В годы войны профессор консерватории, он при коптилке репетировал со студентами учебный спектакль "Евгений Онегин". В этом кресле проходили и домашние "воспитательные экзекуции". Отец был сторонником "щадящего воспитания" и при самых отчаянных проступках отпрыска, вплоть до разбитого стекла в чужом окне, сажал его в кресло "для обдумывания содеянного". Экзекуция заканчивалась всегда одинаково: - Папа, я обдумал случившееся и больше так делать не буду. В ответ следовало: - Верю, сын... Директор обустроенного на базе библиотеки с помощью москвичей на грант ярославского губернатора культурно-досугового центра, посвященного основателю библиотеки и его потомкам, Валентина Викторова показывает старую фотографию. На ней автор "Поры галлюцинаций" пишет за отцовским столом. Комментарий находим в книге. В конце 30-х годов от разрыва сердца умерла его мать, а вскоре, когда уже шла война, не стало и отца. Сев однажды за его письменный стол, сын понял, почему, оставшись вдовцом, отец после работы подолгу сидел в кресле, молча глядел перед собой. А смотрел он, оказывается, на портрет любимой жены на стене напротив. "Боже, как я раньше не догадывался! - читаем в книге. - Нервная дрожь охватила меня - понял: и я буду рабом кресла!" А мог ли в нем сидеть Антон Павлович Чехов? После совместного с директором центра блиц-исследования этого, пожалуй, самого интересного из всех вопросов, возникающих в связи с сенсационным приобретением, мы почти одновременно сходимся на мысли: "Не факт. Но чем черт не шутит?" В хлебосольном доме Книпперов Антон Павлович бывал много раз. За обеденным столом по праздникам умещалось у них больше двадцати человек. На одном из снимков к повести "Голоса в тишине старого дома" веселую компанию гостей и хозяев неизвестный фотограф, как видно, застал врасплох - на диване и вокруг него. Классика видим мы в такой же бесшабашной позе, как и остальных - супругу его Ольгу Леонардовну, сестру Марию Павловну. А хозяин квартиры превзошел всех: на грани срыва съемки озорно скосил глаза в объектив. По свидетельству автора семейной хроники, на отцовском столе всегда стояла фотография Антона Павловича, подаренная им осенью 1901 года, с таким автографом: "Владимиру Леонардовичу шурину от А. Чехова на добрую память". Мог же классик, как известно, избегавший публично давать автографы, сделать эту дарственную надпись в гостях у Книпперов - воспользовался письменным столом и таким удобным креслом хозяина дома? Действительно, а почему бы и нет. На снимке: директор культурно-досугового центра библиотеки имени А. П. Чехова Валентина ВИКТОРОВА нашла место для драгоценного кресла. Фото Вячеслава ЮРАСОВА.