– Жуан, как ты оказался в России и почему именно здесь?
– Еще в конце советского времени, в 90-х годах, я приехал учиться во ВГИК. После того как в 1998-м закончил мастерскую Ираклия Квирикадзе, стал работать корреспондентом для португальских СМИ, делал репортажи о России. Тогда было модно про Россию что-то снимать. Потом меня увлекла религиозная тематика. Работал с испанцами, французами, итальянцами. Последние и предложили сделать большую серию фильмов о русских новомучениках. Несколько лет я снимал разных людей, которые в советские времена страдали за веру. Многие были высланы из России, погибли в концлагерях. Раньше я еще снимал русских беспризорников и наркоманов, но сейчас мне это уже неинтересно.
– Твои фильмы пользуются успехом в Португалии?
– Я бы не сказал. Это ведь интеллектуальное кино, некоммерческое. У каждого режиссера есть какая-то своя судьба. Это моя судьба. Я вообще верю в судьбу. К тому же режиссер зависит от продюсера. Ты не можешь снимать кино без денег, это очень дорого, поэтому идешь так, как судьба ведет.
– Как ты относишься к критике?
– Не знаю. Это такая область, которая всегда очень болезненна для творческого человека. Любой режиссер любит себя, поэтому критики очень боится.
– У тебя в съемочной группе все русские?
– Да, причем все они – молодые ребята, которые пока учатся, многие – во ВГИКе. Я старался не брать взрослых людей, хотел, чтобы фильм был почти документальный.
– Расскажи, о чем он?
– Это мой первый полнометражный фильм. Рабочее название – «Миссионер». Мой герой, француз, отправляется из своего благополучного Парижа в Советский Союз в поисках смысла жизни. Поскольку он врач-дефектолог, то приезжает сюда в гуманитарную миссию – тогда это в России было очень распространено. Мой герой начинает работать в провинции, в интернате для людей с психоневрологическими отклонениями, и попадает в абсолютно новый для себя мир, сталкивается с местными жителями, их беспросветной жизнью. Ему идут навстречу, но все равно он здесь чужой. Вот это столкновение культур, взглядов на жизнь показано в моем фильме. Есть в нем и любовь. Медсестра, которая работает в интернате, сначала делает вид, что влюбляется в главного героя, поскольку хочет уехать с ним на Запад, но потом понимает, что любит его по-настоящему и готова остаться с ним даже здесь, в России, в провинции. Но обстоятельства мешают их взаимоотношениям.
– Можно в каких-то героях твоего фильма увидеть тебя?
– Ну конечно! Этот фильм в общем-то в какой-то степени рассказывает о моем опыте проживания в России. Там есть много моих наблюдений, моих взглядов на вашу страну. К тому же в этот раз я не только режиссер, но и один из авторов сценария. Именно с этим фильмом я хотел бы выйти на широкую аудиторию.
– А как тебе вообще жизнь в России? Ты ведь уже 15 лет здесь?
– Когда только попадаешь в новую для тебя страну, это всегда интересно. А потом отчасти становишься ее гражданином, как бы обживаешься. Мне сейчас менее интересно, чем раньше.
Когда я спросила о загадочной русской душе, Жуан от души рассмеялся.
– Мне постоянно задают этот вопрос. Я не знаю. Когда я говорю, что там нет загадки, русские на меня обижаются, говорят: «Вот ты прожил здесь 15 лет и ничего не понимаешь». С другой стороны, мне кажется, что эта тема – некое мессианство – близка и португальцам, и русским. Наверное, потому, что оба народа живут на окраинах Европы. Отчасти и мы, и вы – уже не Европа. На мой взгляд, русский человек не очень последовательный, нерациональный, он может совершать какие-то нелепые, непонятные поступки. Или переживать из-за какой-то мелочи. Вот только вчера я несколько раз снимал дубли одной сцены, и актер очень обиделся на меня. А я не мог понять, почему он обижается? Это нормально, это наша работа. Может, в этом заключается загадочность русской души?
– А тебе приходилось что-то в себе преодолевать?
– Конечно! Кино – это такая область, где люди делают друг другу много гадостей, потому что здесь многое зависит от денег. Многие режиссеры стараются отодвинуть конкурента. Это дико неприятно, потому что в институте нас всегда учили, что режиссер – очень нравственная работа, что мы влияем на судьбы миллионов людей, которые переживают из-за наших сюжетов. А потом ты видишь, что в жизни все не так. Кстати, многие из моих друзей бросили институт на четвертом курсе именно из-за того, что не смогли выдержать это напряжение...
* * *
Жуан Криштовао смог не только выдержать напряжение, но и работать в течение 15 лет вдали от родных берегов. Следующим проектом режиссера станет фильм о португальце Рибейру Саншу, враче при дворе Екатерины.
Жуан переживает, что сегодня футбол – единственная гордость португальца, что португальские монастыри превращаются в гостиницы и дома отдыха, а португальские артисты хотят быть похожими на голливудских звезд. Режиссер уверен, что именно интеллектуалам – режиссерам, артистам, писателям – предстоит огромная работа по восстановлению духовного и культурного уровня Португалии.
На фестивалях документальных фильмов в Польше и Германии Криштовао не раз получал призы. Например, за фильм о дочери владельца Бабаевской кондитерской фабрики Анне Абрикосовой, одной из первых русских женщин, обучавшихся в Кембридже. И задавая вопрос о самой смелой мечте, я была уверена, что режиссер хотел бы стать всемирно известным или победить на каком-нибудь престижном конкурсе. Я ошиблась. Жуан задумался, а потом улыбнулся и сказал:
– У меня есть дети. Мне бы хотелось, чтобы им нравилось то, что я делаю, нравились мои фильмы. А все остальное... Это неважно.
Дарья ЗАГВОЗДИНА