В отличие от первого все черепа в хорошем состоянии. Они просто... отделены от туловища. Рядом – сломанная сабля, которой, видимо, и рубили головы.
Останки (похоже, одной семьи) и сабля сразу же были отправлены в Москву – их изучат антропологи и специалисты по оружию, что позволит реконструировать подробности трагедии. Пока бесспорно одно: и прошлогодняя, и нынешняя находки – эпизоды одних и тех же событий.
В камералке, походной лаборатории археологов, мне показали нечто похожее на проржавевшую пряжку – это оказалась фаланга пальца с бронзовым перстнем на нем. А вот обломок уже очищенного синего стеклянного перстенька из того же страшного подвала, фрагменты нескольких разноцветных стеклянных браслетов и бог знает как оказавшиеся там ножницы, такие же, какими мы пользуемся до сих пор, хотя им восемьсот лет.
Раскопки ведет Институт археологии Российской академии наук (РАН), в них участвуют рыбинцы, ярославские студенты и школьники, есть несколько человек из Иванова.
В дополнение к участку под строительство Успенского собора, вскрытому в прошлом году, нынешним летом вскрыто 300 квадратных метров, до конца сезона планируется вскрыть еще 600. Археологи тщательнейшим образом исследовали фундаменты собора XVII века, уничтоженного в 1930е годы, и все, что от него оставалось, и двинулись вглубь и вширь в надежде обнаружить фундаменты его более древних предшественников, стоявших гдето рядом. Но ни Успенского собора XVI века, ни собора XIII века пока не нашли.
А вот косвенные данные, свидетельствующие о том, что они гдето здесь, появляются снова и снова. Младший научный сотрудник Илья Злобин показывает место, где были обнаружены три глинобитные печи XVI века. Они стояли в ряд – две на открытом месте и одна под навесом, похоже, на них готовили пищу для большого количества людей или грели воду. Может быть, это остатки какогото богатого двора? А может быть, это поварня для рабочих, которые строили собор?
Археологам встречаются фрагменты плинфы (тонкого кирпича домонгольского времени), обломки плиток пола того же XIII века с зеленой и желтой поливой. Научный сотрудник, специалист по древнерусской архитектуре Андрей Яганов фиксирует и наносит на схему раскопа каждый такой осколок. Картина внушает ему оптимизм:
– Материал собора XIII века тут везде, так что храм гдето здесь, ближе к Волге, это видно по расположению находок.
Впрочем, от раскопок на Стрелке можно ждать любых сюрпризов: в привычные представления о строительстве тех эпох Ярославль не очень укладывается.
– Новые храмы, как правило, строили на месте их предшественников. Случаи, когда их переносили на новое место, довольно редки. А здесь собор строили на новом месте по крайней мере трижды. Почему? Затрудняюсь сказать, но это факт.
Но вернемся в камералку к находкам этого лета. Каждая из них упакована в отдельный пакетик, снабжена надписью, что это за вещь (точно или предположительно), когда и в каком квадрате найдена и т. п. – информация поможет дальнейшим исследованиям.
В числе самых древних – кресало (огниво), похоже, еще XII века. Костяной гребень с процарапанным на нем орнаментом постарше, местные барышни скорее всего пользовались им в XIII – начале XIV века. Расписное цветное стеклышко определено как фрагмент византийского кубка. Это не единственная импортная вещь: мне показывают подвеску из янтаря, попавшего в наши края с берегов Балтики, выкладывают на стол обломок керамики – по мнению археологов, очень похожий на фрагмент так называемого сфероконуса, сосуда для провоза ароматических веществ иранского происхождения XIII – XIV веков.
Более поздние времена оставили свой след в виде монет периода царствования Ивана Грозного. В еще одном прозрачном пакетике некое ажурное изделие из потемневшей бронзы – похоже, накладка, украшавшая какуюто дорогую книгу. Подержала я в руках глиняную уточкусвистульку возрастом четыреста лет как минимум. И голову «барана» – керамического водолейного сосуда, служившего рукомойником. Кстати, обломков «барана» нашли уже три – похоже, средневековые ярославцы были людьми чистоплотными.
Ключи, ножи, подковы, пряслица – средневековый Ярославль жил многообразной, интенсивной жизнью. Наука позволяет узнать даже то, что тут ели. На столах около камералки разложены тщательно отмытые кости животных – остатки былых трапез снабжены такими же подробными надписями, что и самые ценные экспонаты: ученыеостеологи определят по ним состав стада, принадлежавшего жителям города, узнают, на кого они охотились, какую предпочитали рыбу.
В нескольких шагах от раскопа обращаешь внимание еще на один раскоп, только маленький, как бы игрушечный. Это шурф, археологи делают такие для разведки. На Стрелке их будет три – чтобы посмотреть, как расположен культурный слой по всему городищу, и определить соответственно дальнейший план работ.
Исследователям может много сказать буквально щепотка культурного слоя. Когда раскопки на очередном участке заканчиваются и археологи, вычерпав его весь, доходят до материка, перед глазами нередко остаются какието ямы, оставленные нашими предками. Иногда это следы от стоявших тут в древности столбов, иногда непонятно что. Из каждой такой ямы поэтому археологи берут ведро грунта, чтобы выяснить ее назначение: то ли это было хранилище зерна, то ли костровая яма, то ли, извините, отхожее место. Важно все, из совокупности таких деталей складывается картина существовавшей здесь жизни.
А она тут была задолго до основания Ярославля. Вот толстый черепок, сплошь усеянный вдавленными в глину «оспинами». Это свидетельство каменного века, поясняют мне, уже знакомая науке льяловская культура, бытовавшая в наших краях, страшно сказать, три–четыре тысячи лет до н. э.
По словам одного из руководителей раскопок, научного сотрудника Института археологии РАН Наталии Фараджевой, на сегодняшний день выполнена треть того объема работ, который должен быть сделан в этом году. Площадь, которая должна быть исследована, больше, чем та, которую занимал Успенский собор XVII века, она должна соответствовать границам строительного котлована. Впрочем, его границы окончательно еще не обозначены, поскольку проект нового собора не утвержден.
А пока задачей первоочередной важности остаются охранные работы на месте будущего строительства. Сроки поджимают, но отдать его под бульдозер неисследованным, а значит, потерять для науки никак нельзя. Работы организованы в две смены, археологи и другие ученые на раскопе с 8 утра и до 10 вечера. Особенно тяжело приходится в жару, но все увлечены, и все вместе радуются каждой новой находке.
Однажды глазам открылись остатки необычной постройки – с двойными стенами. Ледник XIII века, между такими стенами закладывали лед. Под раскаленным июльским солнцем это творение предков выглядело особенно разумно – как бы приближало к нам тех далеких людей, так непохожих и так похожих на нас.
Татьяна ЕГОРОВА