Любителям поэзии – от Некрасова

Дожидаясь их, Орлик понуро стоял у забора. Но уж как только началось, заиграл конь мослами, зашелестел гривой. Роль свою сыграл прямо по Станиславскому – с ветерком доставил знаменитостей на парадный двор усадьбы. Там пейзанки из молодежного театра Александра Циркова с песней под гармошку весело ворошили сено. Не станем гадать, что подумал бы народный печальник Некрасов, увидев столь идиллическую картину. Но новоселье есть новоселье, и у встречавшего питерских друзей на террасе Большого дома хозяина Карабихи настроение было хоть куда. Наконец-то он покажет им, Салтыкову, Островскому и Горбунову, свою только что купленную усадьбу, к его приезду приведенную в порядок братом Федором. Гордиться поэту, право же, было чем: не в карты же ее выиграл, как болтали злые языки. Приобрел на честные гонорары от второго и третьего изданий своих стихов, чудом пробившихся сквозь цензурные дреколья. А посему вся дворня сегодня в бегах, ибо желает Николай Алексеевич принять господ писателей «по высшему разряду». В Западном флигеле стол уже накрыт – на новой выставке «Русское застолье». Фарфор, стекло – все подлинное, фамильное. Многие годы по черепочку собирали. Соусник, например, поэт после одной охотничьей трапезы в деревенской избе хозяйке подарил. Столетие спустя ее потомки отдали вещь в музей классика. Толк в приеме гостей он знал. Сам был утонченный гурман, член Гастрономического общества. Как ядовито шутил Салтыков, на домашних обедах редактор «Современника» «прикармливал зверя» – приглашал отобедать цензоров, департаментских чинуш. О тех застольях на Литейном ходили легенды. Однажды Некрасов выписал из Парижа черепаховый суп в судках по сто рублей за порцию. Сохранял размах и в Карабихе. Здесь обязательно подавали на подносах битую дичь. Из собственной оранжереи, где теперь, кроме лопухов и крапивы, ничего не растет, был десерт: французские сливы, арабские персики, мармелад из экзотических цитрусовых под названием «померанец». Пили обычно шампанское; по непроверенным данным, водился в погребах усадьбы и яванский ром. Фирменный продукт здешнего голицынского винокуренного завода, возрожденного предприимчивым братом поэта, сами хозяева, говорят, не употребляли. Насколько нынешние коллеги классика по сравнению с ним менее привередливы, вскоре показал фуршет. В обстановке мирного единения и всеобщего энтузиазма литераторы двух писательских союзов отметили сразу оба новоселья. Обмыли некрасовскую купчую, с окончанием многолетнего долгостроя в Большом доме поздравили директора музея Лебедева. А затем отправились в комнату по-соседству, в Некрасовскую библиотеку – по имени однофамильца хозяев усадьбы, генерал-майора внутренних войск Некрасова Владимира Филипповича, историка и книгочея, секретаря одноименного комитета Союза писателей России. Полжизни собирал он свою коллекцию. Теперь взял да и подарил музею-заповеднику «Карабиха» 550 единиц хранения (стоимостью, по оценке специалистов, в 7 тысяч долларов): полтора десятка прижизненных, полсотни дореволюционных изданий, редкие сувенирные книжки, переводы на европейские языки. У одной из витрин как-то по-молодому засветились глаза у Герберта Кемоклидзе, питомца славянского отделения филфака ЛГУ. Раскрыл книжку на словацком, попросил внимания коллег. То, что он читал, в пояснениях не нуждалось: «Вчерашний день часу в шестом зашел я на Сенную, там били женщину кнутом, крестьянку молодую»... На поляне под кедром поэты стали зрителями домашней репетиции первой пьесы Островского «Семейное счастье». Сам Некрасов, в молодости лихо писавший рецензии на спектакли Александринки, член Общества драматических писателей, оставил за собой привычную роль зрителя и критика. Автору же пришлось показать свое актерское искусство, изображая «набожного плута» Ширялова. Из репетиции получился забавный скетч в духе молодого Островского. Не мудрствуя лукаво обыграли его хронический радикулит. Герой Андрея Зубкова в самый неподходящий момент... хватается за поясницу и самым скандальным образом репетицию срывает. Где легкое дуновение некрасовской «ауры» при желании можно было почувствовать лучше всего, так это на поляне под кедром. Здесь Николай Алексеевич любил прочесть из только что написанного. Не сговариваясь, читали по рукописям прямо с рабочего стола или из новых книг маститые Юрий Кублановский и его земляк рыбинец Сергей Хомутов, и ярославская молодежь: Анна Лазоркина, Андрей Коврайский, Дмитрий Кшукин. Принимала поздравления Тамара Рыкова. Она привезла в Карабиху сигнальный экземпляр своей первой книги «Не суетись, душа». Концовка у новоселья тоже получилась озаренной улыбками Талии и Мельпомены. Театры Ярославля, Иванова, Костромы, Рыбинска показали на эстраде уникальную программу «Играем Островского». Из музея «Деда Мазая» и с крыльца соседнего «зеленого домика» долго не расходились малыши. Кто-то вместе с актрисой Еленой Севрикеевой без устали учился делать зайцев из бумаги, тряпок и ваты. Кто-то этих зайцев от души изображал сам, нацепив уморительно смешные белые уши. Под руководством артистов детского театра «Луч» длинноухих спасал от наводнения Дед Мазай. За милосердие и храбрость общими усилиями юных артистов и их родителей был он избран... почетным сотрудником МЧС. На снимках: любой участник праздника запросто мог пообщаться с самим Николаем Алексеевичем; актеры молодежного театра знают толк в сенокосе. Фото Сергея МЕТЕЛИЦЫ.