ЗАОСТРИЛИ ЗЛОБУ ДНЯ
Непритязательный диалог людей, давно знающих друг друга, получился настолько в тему июньской научнопрактической конференции «Ярославль купеческий: традиции и современность», что грех не пересказать суть этого психологического этюда.
На том конце связи беседу поддержали охотно: мол, кто же будет против столь благого дела, если найдется покупатель. Но домто предлагается не продать, а подарить, – уточнил коллега. Деньги вроде как самим нужны, – не мудрствуя лукаво отпарировал собеседник. Выходит, даже и лавры мецената не прельщают? – не отступался журналист. Да не доросли еще до меценатства! – с честной прямотой разрядил обстановку уважаемый предприниматель.
Одной фразой умудрился так много объяснить про сегодняшний Ярославль, чьи лучшие традиции, сломанные и поруганные пролетарской революцией, теперь стараемся мы худобедно вспоминать и при участии серьезной науки связно осмысливать.
По инициативе мэрии тем вплотную и занялись на конференции в музее истории Ярославля вузовские исследователи. Злобу дня заострил председатель общественного совета по предпринимательству при мэрии Александр Майков.
Мы далеки – откровенно признал он, обращаясь к историкам, – «от вашей работы». Достижения братьев Нобелей в России знаем куда лучше, чем опыт своих соотечественников. Но труд историков – со знанием дела обнадежил их оратор, – «будет востребован в ближайшем будущем».
Сразу растолковал, что имеет в виду прежде всего консультации по вопросам восстановления городских усадеб. Дал свой прогноз: историческая информация особенно возрастет в цене, когда заработают законы о наследовании и «придут настоящие наследники».
МЕЖДУ СТРАХОМ И НАДЕЖДОЙ
Потомок Оловянишниковых, Горошковых, Матвеевских, член совета старейшин Российского купеческого собрания Николай Прянишников поздравил конференцию телеграммой. Заодно и просветил насчет таких актуальных свойств купечества, как сметливость, внимание к новым веяниям, социально ориентированная экономика.
Веские доводы в пользу этого представили в своих докладах профессор госуниверситета Виктория Марасанова и ведущий специалист госархива области Нина Обнорская. Промысел на великих торговых путях: водном «из варяг в арабы» и шелковом сухопутном – всегда слыл занятием для людей рисковых и стойких в невзгодах. Недаром у купцов и мореходов общий небесный покровитель – святой Николай, чье имя с народными добавлениями «мокрый», «рубленый», «Надеин» сохранилось в названиях ярославских посадских храмов.
Именно такие свойства человеческой натуры, как постоянство и настойчивость, превыше прочих ценил в ярославском купце непревзойденный знаток русской старины Иван Аксаков. В «Письмах из провинции» он описывал, каких хлопот требует при всех ее сверхвыгодах волжская хлеботорговля – «возни с казною, бурлаками, коноводами»: «Это постоянная лотерея, состояние между страхом и надеждой, этот риск становится для купца второй природой».
Петр I не комунибудь, а купцам с предпринимательской жилкой Затрапезновым доверил возведение – на сплошных болотах! – Ярославской Большой мануфактуры и поручил заказы на обмундирование для армии. К слову, патронаж сильных мира сего даже в допетровском «золотом веке» Ярославля, семнадцатом, обходился купцам недешево, отдавали они в казну «пятину», «пятую деньгу» – 1/5 от прибылей.
Крепкая власть была торговцу по нраву, а все претензии к ней в яблочко выразил пару столетий спустя в тексте прошения в думу об участке под мельницу Павел Крохоняткин – «с определением платы за оную в год». Закончил важной оговоркой, обращенной к властям: «без мздоимства».
ЗАЧЕМ БОГАТОМУ ХРАМ
На что купец деньги тратил? Проблема оказалась даже интереснее, чем вопрос о том, как он их зарабатывал и приумножал.
Театральное дело в Отечестве нашем начинали купеческие сыновья – об этом очень кстати напомнила профессор Маргарита Ваняшова. Оттенила, казалось бы, досконально изученную тему размышлениями о том, что у императрицы Елизаветы Петровны, когда она высочайшим повелением вызывала в СанктПетербург Федора Волкова с братьями и друзьями, оказывается, был выбор. Сибиряки, к примеру, считают, что театру в их краях не меньше трехсот лет. С 1745 года разыгрывали представления на монастырском подворье тверичи.
Но вызовто получили ярославцы. Почему именно они, видно по тексту высочайшего указа. Призывала государыня лицедеев, «которые в Ярославле театр содержат», то есть зачинателей дела, куда вложен капитал. Первый открытый Федором Волковым со товарищи, по некоторым данным на Волжской набережной, зрительный зал вмещал 1000 человек, и особо отметим, с платным входом.
Знаменитые посадские храмы, построенные на средства ярославских купцов Светешниковых, Гурьевых, Скрипиных, Никитниковых, людей богатейших и знатных, «гостей государевой сотни», не выглядят, как и первый Волковский театр, романтическими воздушными замками. Они нарядные, затейливо украшенные, но крепко стоят на земле, с амбарными запорами на дверях складского вида подклетов.
Не останавливали заказчиков ни библейский сюжет об изгнании торговцев из храма, ни то, что сребролюбие входило в число смертных грехов. Об этом с цифрами и фактами в руках говорили на конференции историки Тамара Рутман и Сергей Кузин, библиограф Галина Федюк. Богатые открывали свои кошельки не просто по зову души – по врожденной потребности к добротворению.
ДУШИ ПРЕКРАСНЫЕ ПОРЫВЫ
Советская власть дала всему этому беспощадный окорот. Даже когда после гражданской войны начался нэп и частную инициативу вынуждены были разрешить, чтобы страна элементарно не повымерла с голоду, частники не пользовались основными политическими правами, начиная с избирательного. Между тем половину мелких и средних предприятий отдали в аренду прежним владельцам.
Власть отдала в частные руки всю сферу услуг как «малоприбыльную». При нэпе воспрянули знавшие лучшие времена промыслы: рестораннотрактирный, извощичий. Конный извозчик, обрусевший пленный чех Сагассер (прототип Козлевича из «Золотого теленка») стал на своем подержанном «рено» пионером автопроката с обширным набором услуг. Его такси заказывали – по телефону – к поездам, теплоходам, на маршруты загородные, прогулочные и свадебные.
Была ли частная благотворительность в советской России в 20е годы? Малоисследованный вопрос осветила кандидат наук из госуниверситета Наталья Рябинина. Официально государство открестилось от самого понятия «частная благотворительность», взяв на себя поддержку сирот, многодетных матерей, стариков. Открыли детские сады и ясли, ввели пособия по безработице. Но утаили главное: все – на большой процент – обеспечивалось средствами, добровольнопринудительно собранными у населения.
Так пополнялся известный по газетам счет доктора Штерна, председателя Ярославской деткомиссии. В 1922 году он насчитывал плюс – минус 1 миллион рублей. Имен жертвователей документы не сохранили. Анонимные взносы устраивали всех: власти делали вид, что якобы покончили с ненавистным пережитком купеческого прошлого, а вкладчики спасались от репрессий по испытанной пословице «береженого Бог бережет».
А вот с ответом на вопрос, можно ли говорить о предпринимательстве в Ярославле как социальном слое, участники дискуссии в секции старшего преподавателя госуниверситета Александра Шильникова не спешили. Даже лучших представителей делового мира продолжателями традиций русского купечества молодые историки называли с осторожностью. Деньги зарабатывать они уже умеют, дело за «пустяком»: научиться их с пользой, в тех «лучших традициях» тратить.
Постфактум. Подошли с вопросом к автору одного из основных докладов на конференции – Марасановой. Не настало ли время поставить памятник ярославскому купцу, и если настало, то как профессор его себе представляет. Вопреки всем ожиданиям, никаких заметных эмоций, кроме искреннего удивления самой просьбой, Виктория Михайловна в ответ не выразила. Просто не представляет себе такого героя в виде абстрактной фигуры без имени и портретного сходства.
Другое дело, как она сказала, например, Карзинкины, Пастуховы, Вахрамеевы. Заслуги каждой из этих семей перед Ярославлем и Россией вполне «тянут» на памятник.
– А еще лучше бы восстановить в городе многострадальные купеческие усадьбы. Моя давняя душевная боль – их судьба, – подвела черту под своим комментарием профессор Марасанова.
Это и был бы, как она считает, самый достойный памятник ярославскому купечеству.
Юлиан НАДЕЖДИН