Модерн к телу хорош

«Рисовали» они эту замысловатую буквицу с листа – под фонограмму популярного ансамбля этнографической музыки «Танашими» и стихи японского поэта Басё. Задачу жестко оговорили заранее, что-то подрепетировали. Но главную партию Дамы в кимоно Драбовская своему импровизатору номер один Екатерине Стомпелевой поручила сочинить по ходу действия. Разгадывать этот «Иероглиф» оказалось занятием довольно интересным. Екатерина нарисовала особу в расписном кимоно, его широкими рукавами она то и дело прикрывала глаза. Веер же в ее руке трепетал как крылья раненой птицы. А о чем молчит эта кокетка, подсказал нам Голос словами великого Басё: «Ты свечу зажег. Словно молнии проблеск в ладонях возник». Тот, кому обращен этот крик души, не услышит женщину и не станет героем ее романа. Потому что живет в другом измерении. Он, мы видим, держится так, как с утра собираются на давно опостылевшую службу. Жизнь для него проста и понятна: «В жару крестьянин прилег на цветок вьюнка». Ну и придавил его, но это, право же, такие пустяки. Они никогда не встретятся, герои этой грустной притчи. Только однажды Дама в кимоно приблизится к тому, кто зажег свечу, но столь безразличен к судьбе зеленого вьюнка. Из самого обычного магазинного пакета она нальет ему в большой бокал молока, исчезнув во тьме. Не будет встречи, не будет и разлуки. Они разные, но всегда вместе, как свеча и сумрак, душа и тело, вечность и мгновение. В композициях театра Драбовской не ждите ударных концовок, и хеппи-энда там почти не бывает. В конце заключительной фразы «Граффити» может вообще не поставить никакого знака – даже вопросительного, даже многоточия. Дескать, догадайтесь сами, про что история. После нашего знакомства с героями авторского номера той же Стомпелевой «Следы» появляется Уборщица в сатиновом халате. Напевая популярную песенку, она с издевательской старательностью замывает шваброй все следы, оставленные на подмостках. Как сказала Катя Стомпелева (кстати, правнучка известного ярославского музыканта, чьим именем названа одна из областных премий по культуре), модерн «к телу хорош» – это танец не по канонам, а рожденный порывом души. Любит Екатерина танцевать босиком на траве, на голой земле, чувствуя токи живой энергии, ее перетекание по телу. Учится у Драбовской передавать эту волну энергии жестом, поворотом головы, позой – как в «Иероглифе». Вот уже пять лет театр «Граффити» пишет сию вдохновенную тайнопись. Вопреки самодовольному и суетливому шоу-бизнесу упорно играет в свою игру. Воспитанница отделения хореографии Пермского института культуры Мария Драбовская не очень-то охотно объясняет людям со стороны, во что они в театре танца играют. Особо заинтересованным она обычно советует прочесть рассказ Кортасара «Граффити». В этой притче аргентинского классика о том, как две родственные души узнали друг о друге, несмотря на самые грозные запреты, тайком рисуя на стенах, они с Евгением Коряковским и вычитали название для своего проекта. Поначалу смачно дерзили балетной классике. Драбовской в Перми было у кого тому учиться – хотя бы у создателя «балета толстых», теперь покойного Панфилова, лауреата ярославской премии имени Федора Волкова-2001. Крутая издевка Драбовской и Коряковского над витанием «белого балета» в Эмпиреях – танцмарафон «Свать-pas» стал их самой известной и долгоживущей постановкой. «Свадьбу», где воздушные классические па под марш Мендельсона снова и снова прерывались гротесковой сварой жениха и невесты с потасовкой и валянием на полу, заметила газета «Культура». После того как театр «Граффити» сыграл этот спектакль в беломраморном фойе питерского центра современного искусства «Манеж», он где только свой коронный номер не играл: в Ярославле на паркете парадного зала Дома губернатора, на большой музейной выставке в столичном Экспоцентре на Красной Пресне. Чем они поддерживают дух? Премьерами, уверенностью в том, что игра, подсказанная Хулио Кортасаром, стоит свеч. Заряжаются энергией в общении с друзьями-единомышленниками на концертах и фестивалях современного танца. Не забывает их и родной клуб «Гигант» – несмотря на множество забот с ремонтом и отдачей долгов. Недавно нашел-таки возможность отправить Стомпелеву и еще троих начинающих хореографов – Дарью Плохову, Юлию Кривцову и Сергея Кремнева на конкурс в Санкт-Петербург (Екатерина привезла домой диплом за третье место). Есть у них и верная группа поддержки, хорошо усвоившая универсальный завет советского культурного подполья: увидел сам – расскажи другому. В одной из последних постановок с философическим названием «Путь в навсегда» – о том, что в жизни всегда есть место если не подвигу, то мечте, – массовка на треть состояла из людей, собранных по объявлению: «Возраст, пол и возможности неограниченны (такие были условия), любовь к сцене – обязательна». Юлиан НАДЕЖДИН. На снимке: фрагмент из премьерной постановки «Иероглиф». Фото Алексея ОЛЕЙНИКОВА.