В пушкинской подсказке, возможно, вся соль этого нашумевшего спектакля питерцев. С интервалом в столетие они складно сработали: великий композитор вычитал у поэта «интимную, но сильную драму» Татьяны Лариной, в свою очередь режиссер, с полным правом называя спектакль авторским, там же вычитал свой неожиданный во всех отношениях замысел. Дерзнул-таки представить две трети «лирических сцен» как прямую речь Татьяны, как ее ожившее в мелодиях и лицах сновидение, или, как теперь принято выражаться, поток сознания.
Вот откуда мишка косолапый и многое другое, отчего у завзятых знатоков оперы временами по ходу представления по спине бегают мурашки. Ну оттого хотя бы, что знаменитая сцена дуэли Онегина и Лен-ского согласно замыслу режиссера развертывается в присутствии Татьяны и не в заснеженном поле, как обычно, а в пейзаже с белыми колоннами – дома, где и произошла ссора.
Старый как мир театраль-
ный прием, когда зритель воспринимает происходящее на сцене с точки зрения героя, в данном случае на славу послужил искусству Мельпомены. Все в этой череде «крупных планов» души Татьяны (в первом спектакле партию пела Ольга Ковалева) полно непридуманной жизни. На Троицу гости Лариных обмахиваются березовыми ветками – жарко, комары да мухи. На Татьянины именины молодежь во дворе азартно играет в снежки.
Непоседа Ольга (меццо-сопрано Зоя Церерина), весело бася в нижней октаве, как мальчишка, щеголяет в мундире какой-то придуманной ею самой «Гусарской баллады». Все вокруг аж вздрагивают от ее шуточек. Палит из игрушечного пистолета в любимого Ленского, и тот, послушно подыгрывая невесте, раскинув руки, «замертво» падает грудью на стол.
У этого лицедея в исполнении Александра Тихончука не увидим мы черных кудрей. У него очки на носу и вид вечного студента, скорее чеховских времен. Он верит в рай на земле и заводится с пол-оборота, если, как ему мнится, что-то грозит этому придуманному совершенству жизни. Правда, крепкий тенор Тихончука явно рисует нам облик не мальчика, но мужа, способного за себя постоять.
Чистой сенсацией выглядит Филипьевна, ничуть не похожая на шаркающую старую няньку, с изрядным слоем грима на щеках. У обладательницы звучного меццо-сопрано (хоть сейчас в Мариинку) Елены Еремеевой цветущая молодуха Филипьевна почем зря приплясывает рука об руку с хозяйкой усадьбы канкан. Поведав залу о своей несладкой судьбине, подростком-бесприданницей выданной замуж за нелюбимого, всем видом своим, а главное – светом в голосе эта замечательно ушлая нянька легко убеждает всех нас – дескать, еще не все, граждане, потеряно в жизни.
Такой же знакомый незнакомец и сам Онегин. Он вовсе не похож на банального оперного расфранченного сердцееда. Онегинская ироническая риторика высвечена красивыми тембрами легкого баритона молодого певца Дмитрия Танеева. Его непривычно компанейский герой не скрывает благожелательного интереса к происходящему в радушном доме Лариных – вместе со всеми, как мы видели, с удовольствием рядится на Святки.
В его отповеди Татьяне – «учитесь властвовать собою» – есть пушкинское «души прямое благородство». Его собственный «жалкий жребий» неприкаянности и одиночества в концовке спектакля, пожалуй, не тянет на высокую драму. Но театр к этому и не стремится. Такой удел всецело предназначен Татьяне, ее свободному выбору: остаться верной своему чувству к Онегину, но поставить выше этого чувства честь. Не хочет предать мужа, достойного человека, который любит ее...
После «Евгения Онегина», спектакля о «светлом прошлом» России, когда честь так много значила в жизни, а сама жизнь еще не ценилась столь дешево, как в наши дни, питерцы показали и вторую серию пушкин-ского триптиха Юрия Александрова – постановку о нашем «смутном настоящем», «Бориса Годунова» Мусоргского. Играют трагедию одиночества властителя в окружении ненавидящей его толпы – человека, способного страдать даже при отсутствии собственной вины.
Появилась недавно в афише «Санкт-Петербург-оперы» и заключительная часть Пушкинианы – «Пиковая дама» Чайковского. По замыслу Александрова это спектакль-предостережение с антигероем: сей субъект без чести и совести в угоду слепой страсти игрока сеет смерть вокруг.
«Пиковую даму», впрочем, гости на гастроли не привезли. Возможно, опасаются перебора страстей в репертуаре. Ведь, допустим, и на «Риголетто» (исполняемом на итальянском языке) зрителям вряд ли удастся у них безмятежно отдохнуть от домашних забот, вспомнив любимые мелодии. В музыке тираноборца Верди театр из Санкт-Петербурга услышал актуальный сегодняшний посыл: человеком нельзя играть, как игрушкой.
Решили гастролеры проститься с Ярославлем, беззаботно хохоча. Собрали все самое смешное у творца семидесяти (в основном комических) опер синьора Доницетти и намерены под занавес подарить нам премьеру «Виват, маэстро!». Эта новинка ниспровергателя оперных канонов Юрия Александрова не знакома пока ни питерцам, ни соотечественникам итальянского классика.
Юлиан НАДЕЖДИН.