– Показывайте, Василий Гурьевич, свои владения. Кстати, что за странный флаг – красный и с ГеоргиемПобедоносцем, убивающим змея, видим мы вонон над той крышей?
– Вы меня застали врасплох. Тут частное владение. При отсутствии точных сведений об этих любимцах геральдики давайте по изображению на флаге считать, что хозяева дачи – москвичи. Дачники из разных городов сегодня – основное народонаселение древней монастырской Учемской слободы.
– Рассказывают, даже иностранцы сюда летом пожить приезжают.
– Думаю, речь идет об итальянском художнике Петре Чахотине. Ваши читатели опять же наверняка знают, что родовые корни у него на Верхней Волге и что Петр Сергеевич много сделал для возрождения Учмы. Это и его стараниями отстроен храм Святых Касьяна и Анастасии. В алтаре церкви заложен камень, привезенный из тысячелетней часовни во имя АнастасииУзорешительницы, древней покровительницы всех преследуемых.
– Приходилось слышать, что если бы не итальянцы, не видеть бы света современной Учме.
– Правы ли те, кто так думает, судите сами. Если на обустройство храма рыбинский завод «Магма», имевший деловые связи с итальянской провинцией Пьемонт, нашел пять миллионов рублей – еще тех, перестроечных, – то Мышкинский район вложил в это благое дело шестьдесят пять миллионов. Здесь работали наши бетонщики, плотники, шоферы, электрики. Основную часть проекта и архитектурный надзор вел на добровольных началах тогда еще сотрудник милиции, сейчас директор мышкинского Дома ремесел, мой тезка Теркин.
– Спасибо, прояснили бородатый вопрос, обросший слухами. А вот интересно, говорят, вы не пьете, не курите, а в свои за сорок холостяк. Как так?
– Холостяк пока, живем с мамой. Друзья все хотят женить меня, да подходящей невесты не найдут.
– Кажется, Василий Гурьевич, вы самостоятельную жизнь начинали не в лучшие для этих мест времена.
– Да, не было здесь ни клуба, ни школы. В восьмилетке учился я за тридевять земель отсюда, в Кирьянове.
– Судя по музею, вы мастер на все руки. Счастье не пытались искать на стороне?
– Не пытался.
– Почему?
– Если не подбирать какихто красивых слов, скажу так: обидно стало за державу. Чтобы уважать место, где ты появился на свет, надо знать его прошлое. Вот и стал собирать любые сведения из истории Учемского края. Потом сама собой пришла мысль поставить памятный крест на монастырском острове. С тогото все и началось.
– Люди в этих краях давно поселились?
– Археологи и сегодня нетнет да и находят на песчаном бережку черепки «ямчатой» керамики. Это же каменный век!
– В летописях Учма значится с каких времен?
– Спасибо за ваше любопытство. С XV столетия. Тогда при Иване III основал здесь монастырь святой Кассиан, порусски Касьян – в миру греческий князь Константин, как бы сейчас сказали, беженец из Византии. В Смутное время Учму захватили поляки. Отечественные воинствующие атеисты три столетия спустя разорили обитель. Иконы пожгли или растащили, из них сколачивали кормушки для лошадей. Церковный кирпич пошел на печки в окрестных деревнях. А точку поставил Волголаг. Монастырь заняли под концлагерь, а после войны взорвали. Остались битый кирпич да торчащая из земли ржавая арматура.
– На острове, видим, пусто, а слобода живет и процветает.
– Идем по ней от семигривенного конца к рублевому.
– Это что значит?
– Налоги у жителей были разные. Крестьяне что побогаче, с рублевым налогом, ставили избы ближе к Волге, украшали их резьбой. Вон смотрите, какие кружева. Еще до революции в Учме был дом с водопроводом. Свинцовые трубы шли от колодца к насосу. На чердаке стояла емкость для воды. После революции тот свинец пошел на грузила для сетей.
– Колхозники втихую рыбку ловили?
– Почему втихую? После войны объединенный колхоз «Красная Учма» был переведен на рыболовецкий устав. Ловили в путину, а на посевной, в сенокос, в уборочную сушили весла, садились за баранку, брали в руки косы. После очередного укрупнения центр колхоза перевели в другое место. После ликвидации устава ловлю вообще запретили под страхом наказания за браконьерство. Так что много чего могут поведать о той жизни невода и багры из нашего музея.
– Да у вас тут и впрямь настоящие Кижи. Что откуда?
– Главные экспонаты – решетка, сквозь которую проросли ветки деревьев, разбитый саркофаг, они из Касьяновой обители. Часовню перевезли изпод Углича, баньку – с лесной речки Улеймы. Житницы – из разных мест Мышкинского и Угличского районов. Мельничные жернова – с реки Юхоть. Основное здание музея, ограду, конюшню срубили вместе с добровольными помощниками из Мышкинского народного музея.
– И лошадка есть у вас?
– Есть, умница Буян, покажу вам его потом. Както я ногу подвернул, прихрамывал. Смотрю, и Буян в такт поднимает ногу, словно в цирке. Передразнивает. Артист!
– Помнится, когда отмечалось 500летие памяти Касьяна, приезжал сюда владыка Кирилл, благословил открытие на Учме церковного прихода. Открыли?
– Пока нет. И это наша сегодня первая забота. Дорогу из Мышкина строили волголаговцы, коегде это еще крепкая каменка. Но до Учмы она не доходит, и в распутицу к нам не проехать. Говорят, на той трассе сталкиваются какието угличские и мышкинские интересы, а если верить тому, что дорога чуть ли не федерального значения, то вообще неясно, кто ее достраивать будет. И еще проблема. Настоятель нашего храма отец Алипий на службы приезжает из Богородского. Он с удовольствием переселился бы сюда, районные власти обещали приобрести ему дом. Мы напоминали об этом главе округа, и он нас горячо поддержал. Но на сегодняшний день батюшка у нас гостит, а не живет здесь. Когда будет у него на Учме крыша над головой, лично я сказать не берусь. Ясно одно: ненормально, когда храм есть, а священника святое место не имеет.
Юлиан НАДЕЖДИН