Народный художник России Юрий Семенюк, в сороковые роковые командир артиллерийского дивизиона, однажды так объяснил про себя, может быть, самое главное: «Сколько повидал я порушенной красоты, искореженного, сожженного. И теперь еще часто видятся мне черные стволы берез, пепел на ме-сте хлебного поля...»
В тех громыхающих железом снах видит он «черные стволы», а пишет то, что сызмальства навсегда осталось в крови: красоту непорушенную, на чем испокон веков держалась жизнь в российской глубинке, в годы великих строек будто замершей в ожидании лучших времен.
На открытой вчера в залах Союза художников на Максимова юбилейной выставке его пейзажей (через десять дней Семенюку исполнится восемьдесят лет) все это любому видно. В какие бы дальние заволжские медвежьи углы мастер ни заезжал на этюды, он всюду там у себя дома. Потому и не любит нарочитых эффектов и контрастов. Но уж не упустит появления почти прозрачного мартовского туманца над лесным проселком или мерцающих в луче, как крылья бабочки, бархоток цветущей ивы.
Вчерашний юбилейный вернисаж получился в меру торжественным, а больше теплым, домашним. Юрий Иванович, как и следовало ожидать, пришел при орденах и медалях. В кратком приветствии первым делом поблагодарил он гостей, друзей-коллег и просто зрителей. Поклонился своим близким за то, «что они есть»: хранительнице очага, супруге Ольге Васильевне, дочери Татьяне и ее семье. А внучка Маша, профессиональный художник, была в центре внимания чуть ли не на равных с
дедом.
Посетителей этой ретроспективной выставки, где собраны картины и этюды лет за сорок из мастерской автора, ждал придуманный им сюрприз. Один из залов отдали живописи Марии Ильичевой. В деда – основательная, любит писать некрашеные стены изб, березовые туеса, проталины на снегу, разбитые лесные дороги. Любимым героем ее семейной портретной галереи был и остается величественный бородач дед, крестьянский сын и старый солдат.
На снимке: Юрий СЕМЕНЮК.
Юлиан НАДЕЖДИН.