ЕСТЬ МУШКЕТЕРЫ, ЕСТЬ!
Историкомузыкальный музей Алексея Викторовича Кулагина начинается еще до того, как переступишь порог его маленького домика. Шагнешь с улицы в чисто прибранный садик – и перед тобой памятник Афанасию Никитину. В натуральную величину лодка, в ней – торговые люди с устремленными вдаль взорами. Все вырезано собственноручно из дерева, раскрашено яркими красками. «Русский Колумб», как его звали, вполне достоин памяти города, считает Алексей Викторович, за одну только фразу: «Приехал я к Угличу, а здесь мзды с меня не брали». Еще когда оценили, стало быть, угличане масштаб личности. А мы что, хуже?
Стоит, впрочем, обратить внимание и на три массивных белокаменных блока, лежащих рядом. Их откопали Кулагины здесь же, у себя в огороде. Как выяснилось, гдето тут, в их квартале, стояла церковь Максима Исповедника, исчезнувшая еще в давние времена. Может быть, как раз на этом месте она и была?
Алексей работает сейчас над рукописями Федора Кисселя, написавшего в свое время первую историю Углича, и мечтает написать свою историю города.
Интерес ко всему этому возник у него както естественно: чтото собирал отец, чтото рассказывал дедушка. Бабушка девочкой работала в няньках у знаменитого актера Александринского театра Юрьева и всю жизнь вспоминала потом, как ходила к барам поглядеть на репетиции. Легендарная Ермолова, чей портрет теперь тоже красуется в музее, приходится Кулагину дальней родственницей по отцовской линии. А дедушка Алексей Дмитриевич, пролежавший двадцать лет парализованным, был участником обороны Москвы. Стоит ли удивляться, что судьба поставила Алексея Кулагина именно на ту стезю, на какую поставила? Постепенно он увлек своим интересом жену, детей, и его музей стал первым частным музеем в Угличе.
Какие ниточки и куда тянутся из его домика! Вот реликвии угличан времен первой мировой войны: фотография матроса с корабля «Диана», снаряд с подводной лодки «Барс», фляжка с процарапанной надписью «Память плена». Один из дедов Кулагина тоже был взят на империалистическую и попал в плен. Вернулся домой через десять лет и долгие годы потом удивлял окружающих неожиданным знанием немецкого.
Кулагин любит подчеркнуть, что Углич в старину – город военный, в княжеские времена был крепостью, а защитников Отечества поставлял во все времена. Вот восстановленная вручную форма офицера 21го егерского полка, входившего в корпус Барклая де Толли. А рядом гимнастерка солдата Великой Отечественной войны, застиранная, выгоревшая, найденная на какомто чердаке.
Мало кто знает, а для большинства это вообще станет открытием: оказывается, был даже Угличский мушкетерский полк. Позже он стал называться просто Угличским полком и под знаменем с изображением Святого царевича Димитрия (копия стяга – в музее) прославился многими подвигами: на Шипке, при обороне Севастополя. В память о нем в Севастополе до недавнего времени была Угличская улица. Когда табличку новые украинские власти сняли, жители написали «Улица Угличская» краской на заборе – вот такой эпизод уже из новейшей истории.
Впрочем, музей Кулагина не только исторический, но и музыкальный. Самая большая комната в доме уставлена скамейками и стульями, а на импровизированной сцене стоит рама с подвешенными на ней небольшими колоколами. Кулагины изучают старинную колокольную музыку и достигли таких высот, что с одним из своих праздничных звонов выступали в храме Христа Спасителя и в Московском Кремле.
Но меня лично Алексей Викторович потряс так называемым Большим угличским перезвоном. В его исполнении прозвучала не только волшебная колокольная музыка – она еще сопровождалась речитативом на тему известных событий Смутного времени. В старину в этом «концерте» участвовало сразу четыре угличских храма.
«Чернец убежал, Чернец убежал», – начинала колокольня древнейшего в городе Алексеевского монастыря.
«А мы видели его. А мы видели его», – подхватывала другая церковь.
«Через Волгу пробежал. Через Волгу пробежал», – включалась третья.
«К нам прибежал. К нам прибежал», – звонили в Покровском монастыре.
Чудо это передал Кулагиным один старый звонарь. Сколько же оно живет в здешних местах? Получается, без малого пятьсот лет!
КОНЬ ВОДЯНОГО И ДРУГИЕ
Для такой древней земли, как Угличская, впрочем, несколько веков – не возраст. Супружеская пара молодых питерских художников, оказавшись в Угличе, почувствовала это сразу и перебралась сюда шесть лет назад на постоянное место жительства. Они интересуются фольклором и этнографией, а истоки того и другого нужно искать в тысячелетиях тому назад. Так еще в одном маленьком деревянном домике появился еще один музей.
Полное его название, которое значится на табличке у входа, довольно длинное – «Музей мифов и суеверий русского народа. Творческая мастерская Дарьи Чужой». Вообщето это псевдоним, но хозяйка, молоденькая, симпатичная девушка, пожелала остаться на страницах газеты в образе.
За короткое время я узнала разницу между упырями и колдунами. Выяснила, почему последних хоронили лицом вниз и для чего требовался осиновый кол. Увидела встающую из гроба гоголевскую Панночку и много других подобных кошмаров.
Но прозвучало и коечто познавательное.
За стеклом витрины – несколько темных черепков и косточек. Их откопали Дарья с мужем, когда ставили калитку. За столетия на этом месте, сменяя друг друга, стояло несколько домов. Во время строительства одного из самых древних, считают они, и были закопаны кости овцы, курицы и горшок с ритуальной кашей – на счастье, как было принято.
В углу Баба Яга – скульптурное изображение в полный рост, такая же страшная, как в сказках, с одним зубом и явно нехорошими намерениями во взгляде. Но в тюркских языках «яга», «ага» – это всего лишь «старшая». Старейшина рода при матриархате. Современный смысл появился позднее, а изначальный прячется вот, оказывается, в какой головокружительной дали.
А засушенная щучья голова в музее зачем? Затем, слышу я, что в древних легендах щука считалась конем водяного.
В угличских краях смешались мифы и суеверия многих населявших эти места племен и народов. Однажды, путешествуя по берегу Волги, Дарья с мужем натолкнулись на подмытый рекой откос, а в нем парное захоронение. Рядом лежали обломки керамики и наконечник стрелы – ученые позже датировали его серединой XI века. Череп мужчины оказался сильно разрушен, единственное, что удалось установить, – он был монголоидного типа. Череп женщины сохранился прекрасно. На месте все зубы, кроме зубов мудрости, это значит, что она умерла совсем молодой, не старше двадцати лет. По известным методикам восстановили ее облик – с музейного стенда она смотрит на нас как живая: удлиненные черты лица, светлые волосы. Представительница коренного финноугорского населения, считает Дарья. Где встретились эта женщина и тот мужчина? Что соединило их? Что из их короткой совместной жизни дошло до нас в виде преданий и сказок?
Супруги сейчас открывают, как говорит Дарья, продолжение музея – в деревне Ивашково. Там будут две коровы, нашлись женщины, которые согласились за ними ухаживать. Добро пожаловать, господа туристы!
УЧИТЕЛЬ ФИЗКУЛЬТУРЫ И АДВОКАТ
В администрации Угличского района, которая находится в бывшем доме купцов Евреиновых, недавно перекрывали крышу и нашли на чердаке бутылку. Тоже мне событие, подумает ктото. Но бутылка оказалась с остатками этикетки – 1896 год, и ее отнесли в музей истории русской водки.
В принципе такой музей можно создать, наверное, в любом городе нашего Отечества – «на Руси веселие пити, и не может без этого быти». Однако Углич и по сей части на особом счету: здесь начинал свой трудовой путь будущий водочный король России и поставщик двора Его Императорского Величества Петр Арсеньевич Смирнов. Начинал половым в буфете при гостинице, у родного дяди Григория.
Да, у водки очень тяжелый имидж, соглашается Владимир Васильевич Шабалин, директор музея, но нельзя отрицать золотые медали на крупнейших выставках, всемирную известность русского национального напитка, да и просто талант русского самородка Петра Смирнова. Тридцать граммов в сутки, говорят, даже полезно, выводит холестерин. Другое дело, что редко кто останавливается на такой норме, а «всякое злоупотребление чревато, даже злоупотребление любовью».
Владимир Васильевич любит вставить к месту афоризм собственного сочинения, вот еще один: «Самогон – это яд, приготовленный своими руками». В музее можно увидеть старинные самогонные аппараты, объемистые бочки и громадную коллекцию самых разнообразных бутылок – от привычных нам размеров до высотой почти в человеческий рост.
Шабалин, бывший учитель физкультуры, както незаметно для себя стал увлеченным историком. С ходу назовет дома в городе и его округе, связанные с родом Смирновых.
Неожиданно для всех стал музейщиком и молодой адвокат Михаил Викторович Лотков. Все началось с находки в старом доме. Он приобрел его для своей конторы и вместе с товарищем расчищал от скопившегося годами мусора. Работали допоздна, пока в куче хлама не обнаружилась маленькая, с палец величиной куколка. Товарищ походя заметил, что его жена сама делает куклы, «накопилось столько, что не знаем, куда девать. Вот бы гдето выставить». «Да пусть хоть здесь выставляет», – предложил Лотков. В час ночи стали звонить мастерице.
Так появился зал с авторскими работами Ольги Владимировны Павлычевой: куклы из полотенец, куклы из соленого теста, кукла в рубашечке с изображением всех угличских достопримечательностей, расписанная Ольгой вручную, – их уже не десятки, а сотни. Изобретательности их «мамы» остается только удивляться.
В том же доме у Лоткова еще один музей – тюремного искусства. По роду своей основной работы пришлось познакомиться. И публике оказалось любопытно.
Вот так и поместились под одной крышей офис члена Петербургской коллегии адвокатов, уроженца Углича Михаила Лоткова и два его музея. Первое время он и Ольга сами стояли на входе, сейчас у них три сотрудника – бывшие работники часового завода.
А в городе чего еще только нет: музей городского быта, музей Волги, музейлавка «Народные промыслы». Недавно начались переговоры с РАО «ЕЭС» об открытии на базе Угличской ГЭС музея российской энергетики. И не видно этому процессу конца...
Татьяна ЕГОРОВА