Собственно, мост и оказался камнем преткновения для жителей деревни Осовые, что в нескольких километрах от Ярославля. Дело в том, что он – единственное звено, связующее с «большой землей», от которой жители географически отделены рекой Которослью. Есть еще полевая дорога, идущая за деревней Сабельницы. Но большую часть года она представляет собой месиво грязи или же завалена снегом. Добираться по ней – себе дороже.
Вот и получается, что этот самый мост – своеобразная дорога жизни для местных: по нему и в магазин сходить можно, и на автобус, идущий в город, попасть. Но переправа эта в последнее время все больше и больше разрушается, отчего и обратились жители в редакцию нашей газеты: «Река здесь широкая, течение быстрое. Привлекает рыбаков и городских купальщиков, которые устроили пляж. Добротный был мост, спокойно можно было перейти на другой берег. Не качался, берегли его. Сейчас же мост гибнет. В теплые дни – это вышка для городских ныряльщиков. Приезжают порой на двадцати машинах, аж даже большегрузный транспорт останавливается. Купальщики ныряют с моста, сгибают боковые ограждения, сжигают настил, раскачивают толпами мост».
Нам все же повезло с погодой, поэтому решили ехать через Сабельницы. Машина кувыркалась на ухабах, и водитель философски протянул: «Да, не позавидуешь тому, кто будет добираться по этой дороге после дождя».
Деревня – а в ней около сорока домов – встречает тишиной. Как следовало из письма, большинство жителей на зиму перебираются поближе к городу, а в Осовых остается около десятка пенсионеров – от шестидесяти до восьмидесяти лет.
В осеннюю распутицу мост для них жизненно необходим: случись что – и не выбраться из деревни. Правда, наш гид по Осовым местный старожил Леонид Иванович Ручкин относится к этой проблеме философски:
– Каждому свой черед. Если уж помирать, так на родной земле. Никакие больницы не нужны.
Леонид Иванович, хоть пока и не холодно, поспешил обуться в валенки, на голове «треух». Родился здесь и все семьдесят с лишним лет не сдвигается с насиженного места:
– Была возможность даже в городе в начале восьмидесятых получить квартиру, но я жене сказал сразу: «Я отсюда – ни ногой». А на ту тысячу, что за квартиру дали, я дом подремонтировал, баню построил.
Когда появилась их деревня, Леонид Иванович не помнит. Как теряется в догадках и насчет названия. Наверное, ос в этих местах много было.
Мой провожатый, хотя ему уже больше семидесяти, держится на мосту более уверенно, чем я. Что тут скажешь – опыт. Схватился за поручни и вперед метровыми шагами. Пристроившись сзади, словно собачонка на поводке, подпрыгиваю.
– А спуск с моста я уж сам пристроил. По лету отдыхающие оторвали его напрочь да зашвырнули в кусты. А я нашел и приколотил.
Следы цивилизации на мосту повсюду. Вот согнутые в дугу прутья ограды – чтобы ныряльщикам было удобнее прыгать с моста. По всей длине не хватает досок настила.
– А зачем доски-то понадобились?
– Так ведь здесь костры приезжают жечь, а за дровами до соседнего леса идти лень. Вот и вырывают отсюда. Я уж многие дыры сам заколачивал.
Обращались жители со своей бедой и в местную администрацию, и к директору совхоза «Пахма». Те «переводили стрелки» друг на друга.
Наконец все-таки «выходили» себе жители хоть какую то надежду. В Ивняковской сельской администрации пообещали дать «запасные части» к мосту. Но время идет, а дыры в нем пока зияют по-прежнему. Как, впрочем, по-прежнему разбита и дорога. А старики надеются только на зиму. Тогда хотя бы по льду Которосль перейти можно будет.
Марина НИКИТИНА.