Трава забвения

Сначала исчезла сама деревня, попав в число неперспективных. Последние жители переехали в соседнее село Андреевское где-то в конце 80-х годов прошлого века. Напоминанием о славной истории российской деревни Лытарево оставались родовое кладбище дворян Хомутовых с массивными могильными плитами из гранита и мрамора, стены церквушки, известной еще с XVIII века, развалины конезавода, поросший осокой пруд, до сих пор поражающий воображение своими размерами, серебристые тополя да пробковые деревья... А не так давно были похищены семь могильных плит с именами Хомутовых, выбитыми на торцах... Здесь рассказывают, что плиты увезли кавказцы, давно промышляющие такого рода кладбищенским бизнесом. Развалины стали еще ниже, еще приземистее, и бывшее славное русское село растворилось в зарослях бурьяна и забвении... Говорят, что в скором времени все здесь распашут и засеют то ли овсом, то ли рожью. О роде Хомутовых писали энциклопедии дореволюционные, пишут и современные. В лермонтовской энциклопедии 1981 года и пушкинской энциклопедии 1999 года есть статьи, посвященные Михаилу Григорьевичу и Анне Григорьевне. В первой их называют знакомыми Лермонтова. Михаил Юрьевич служил под началом наказного атамана Войска Донского Михаила Хомутова. Что касается Анны Григорьевны, то поэт даже написал стихотворение «А. Г. Хомутовой» («Слепец, страданьем вдохновенный»). В пушкинской энциклопедии автор статьи о Хомутовой напоминает, что благодаря ей мы знаем, о чем говорили Пушкин и Николай I во время аудиенции у императора и об отзыве поэта о командире л.-гв. гусарского полка, генерал-майоре М. Г. Хомутове, которого Пушкин любил и уважал. А лейб-гвардии гусарский полк поэт считал своей колыбелью в пору лицейской учебы (лейб-гусарский полк стоял в Царском Селе, и Пушкин часто убегал к военным Хомутова от своих учителей), а сам Хомутов «был для него нередко ментором». Анна Григорьевна была известна как литератор, автор воспоминаний о событиях Отечественной войны 1812 года. Хомутовых в те давние времена знали не только в губернии, но и по всей России. В Рыбинске у них была своя деревня – Хомутовская слобода. И Анна Григорьевна, и Михаил Григорьевич часто бывали здесь. Сюда же приезжал известный поэт того времени Иван Иванович Козлов. Пишут, что был он здесь в 1812 году, состоя на государевой службе, для инспекционной проверки военного лазарета. Фактом литературной истории стала романтическая связь Козлова и Хомутовой в молодые годы. Это была не страсть, не любовь, а скорее – любовная вспышка, лишь на какой-то короткий миг озарившая их сердца и осветившая их жизненный путь. Иван Иванович женился, а Анна Григорьевна так и осталась на всю жизнь в девицах. Но этот «ослепительный миг» в личной жизни молодых людей уже позже, через много лет, когда они встретились снова (Иван Иванович был уже разбит параличом и слеп), словно бы повторился, только теперь уже как литературный сюжет. Сначала Иван Иванович Козлов, заново переживший потрясение молодости, когда вдруг его посетила Анна Григорьевна, написал замечательное по силе чувства стихотворение «Другу весны моей после долгой, долгой разлуки». Лермонтов, узнав от Анны Григорьевны о стихотворении Козлова, откликнулся своим – «А. Г. Хомутовой». Посвящал ей свои стихи и поэт Жуковский. Ну, это литература. А вот из истории экономической и хозяйственной. В календарях-справочниках городов Ярославской губернии начала XX века можно было прочитать такое объявление: «В имении «Лытарево» Романово-Борисоглебского уезда Сергея и Ивана Александровичей Хомутовых продаются от премированных производителей йоркширские поросята разного возраста, романовские овцы, ярославский скот. Семенной овес и рожь, за которые получено много наград». А в календаре-справочнике «Вся Россия», в главе «Выдающиеся хозяйства России» за 1899 год есть также сведения о Хомутовых: «Хомутов Александр Сергеевич, наследственное имение «Лытарево», Романово-Борисоглебский уезд, 25 в. от Романово, 1000 душ. Полеводство. Скотоводство, молочный скот, овцы романовские. Свиньи метисы йоркширской и беркширской породы». Последний хозяин Лытарева – Сергей Александрович упрочил и развил лытаревскую «сельскую промышленность» – организовал племенное хозяйство крупного рогатого скота. Здесь производилось сливочное и соленое масло, экспортировавшееся в Англию. Масло это там получило репутацию одного из лучших в России. Сергей Александрович был нетипичным помещиком. 20 февраля 1918 года его арестовали в собственной усадьбе большевики за то, что продавал якобы без разрешения властей свой скот. И вдруг ударили колокола двух церквей – Лытаревской и Андреевской. Около трехсот крестьян окружили вооруженных большевиков, угрожая избить их, если они не освободят помещика: – Вы обещаете и ничего не даете, а Хомутов доставал нам все, а теперь вы и его хотите взять! Эту историю рассказал племянник Хомутова, русский офицер Лютер в своих дневниках, фрагмент которых был опубликован в печати. Хомутова освободили, так как оказалось, что разрешение на продажу скота у него было. После революции Хомутовы были высланы из Лытарева. Сначала жили в Ярославле, потом переехали в Бугуруслан, навстречу белой армии. С 1922 года Сергей Александрович работает в американской организации помощи голодающим (ARA), потом в Николо-Хованском под Москвой, специалистом по животноводству и молочному хозяйству в Рязани, заместителем управляющего и животноводом в хозяйстве Рязанской области. Помыкавшись по России, просил власти разрешить ему с 16 (!) членами семьи вернуться в Иваново, под Рыбинск. Но ему не разрешили. Умер он 29 апреля 1931 года в Зарайске. Его Лытарево было разграблено сразу же после революции. Главная ценность в этой усадьбе – богатейшая библиотека – также не уцелела, но часть книг попала в библиотеки Ярославля и Рыбинска. И сегодня здесь можно видеть книги с экслибрисом Хомутовых. Единственный прямой потомок Хомутовых, живущий в Москве Сергей Александрович Хомутов, хранитель многих документов и фотографий Хомутовых-Лютеров, и его двоюродный брат С. П. Мартынов пытались спасти родовое имение предков. Вот что пишет Мартынов, побывавший здесь в начале 80-х: «Лытарево теперь в полнейшем запустении. Господский дом перестроили еще в 50-х годах – теперь это барак, где в очень плохих условиях живут 3 – 4 семьи рабочих местного совхоза «Свобода», да в южной части барака размещен детский сад на несколько ребятишек. Конечно, ни о каких цветниках не может быть и речи. Старые липовые аллеи пришли в запустение. У старинной церкви, построенной в 1745 г., снесли купол и колокольню, как это принято было в 30-х годах; там размещались и контора, и магазин, и молочная. В конце 70-х – начале 80-х потребовался кирпич для каких-то сараев, и его решили добыть, разобрав церковь. Семейное кладбище Хомутовых тоже уничтожено. Семь плит, главным образом из полированного черного мрамора, в том числе с могил Анны Григорьевны и Сергея Григорьевича Хомутовых, перетащили к бараку, перевернули их лицевой стороной вниз и выложили ими подход к дверям. Управляющий отделением Н. В. Дюпин обещал в ближайшее время убрать плиту с могилы А. Г. Хомутовой в какой-нибудь сарай. «Вообще нехорошо, – говорил он, – ходить по надгробным плитам». Однако, когда через год (в 1983-м) я снова приезжал в Лытарево, все семь плит были так же, как и раньше, уложены перед входом в барак. Само кладбище засыпано торфом (раньше там устраивали ледник для хранения молока)». Уже в 90-х годах с той же просьбой к властям – убрать плиты в какое-нибудь охраняемое помещение – не раз обращалась директор Шереметевского центра, а проще – местного краеведческого музея, Александра Сергеевна Лыкова. Власти были уже другие, демократической ориентации, но результат тот же – никто и ухом не повел. Я поинтересовался у местных жителей: как бы они отнеслись к идее перенести прах Хомутовых хотя бы в Рыбинск на городское кладбище? Они категорически не согласны – мол, святыня! Да, действительно, святыни нужны всем: кому-то, чтобы помнить и чтить память, кому-то ради душевного спокойствия и вдохновения, кому-то ради политических спекуляций и личных амбиций, а кому-то и ради самоутверждения – пришел, свернул пару памятников и утвердился в собственной значимости.