Ровно год назад Владимир Георгиевич собирался уезжать к семье, в Лондон. И все мои доводы – что плохо русскому творческому человеку на чужбине, что в Волковском он стал своим, театр его принял, как давно не принимал ни одного режиссера, – встречал с улыбкой. «Вы думаете, там нельзя интересно работать? Можно. Но главное – семья. Мы уже много лет живем от встречи до встречи, от звонка до звонка. Мне очень тяжело без них».
Год назад прощание не состоялось – Боголепов уступил настойчивым просьбам не оставлять театр в такое сложное время, остался еще на год. Успел поставить «Чайку». А вот к семье уехать не успел.
К этому прощанию, безнадежно и непоправимо состоявшемуся, привыкнуть еще предстоит. Вторая семья Владимира Георгиевича – волковская – 28 апреля прощалась с ним в театре, в котором он прожил последние 10 лет. Директор театра Валерий Сергеев в своих последних словах о близком друге, талантливом режиссере, с которым вместе были пройдены очень трудные годы, не смог сдержать рыданий. О Владимире Георгиевиче говорили профессор театрального института Маргарита Ваняшова, директор департамента культуры Юрий Иванов, первый заместитель мэра Ярославля Валерий Величко.
Владимир Боголепов ушел ровно через четыре недели после своей последней премьеры – чеховской «Чайки». Разговаривая с ним за день до премьеры, по настроению его поняла: спектаклем доволен. Такое с ним бывало нечасто. «После постановки «Чайки» он был счастлив», – отметила и Маргарита Ваняшова. Но некоторые театральные «знатоки» пустились со страниц газет в оскорбительную критику. Бесспорно, спектакль не может и не должен нравиться всем. Уважительная, аргументированная критика профессионалов постановке идет только на пользу. Она не ранит. Убивают растиражированная злоба, глупость и несправедливость. В театре все без исключения уверены, что эти статьи сыграли не последнюю роль в смерти любимого режиссера. Об этом говорили и на панихиде.
Больше и лучше других знали Владимира Георгиевича его учителя – народные артисты Владимир Солопов и Наталия Терентьева.
– За долгие годы в театре я видел много режиссеров. В начале творческого пути я 20 лет проработал с замечательным режиссером Фирсом Ефимовичем Шишигиным. Мне посчастливилось вместе с ним открывать театральное училище. Там я и встретил молодого Володю Боголепова. И в студенческую пору, и в молодые годы на театре его звали «мальчик наоборот». Он всегда хотел делать все по-своему. И в то же время обладал уникальным качеством – растворяться в актерах и спектаклях. У него никогда не было желания вытянуть себя. Сейчас многие постановщики хотят выделить только свою точку зрения. Боголепову это не было свойственно. Судьба подарила мне 10 лет счастья работать с ним – это мой второй замечательный период. Достоевский, Толстой, Чехов, Островский – каждый актер может только мечтать о такой драматургии, – вспоминал Владимир Солопов.
Наталия Ивановна Терентьева в разговоре назвала Владимира Георгиевича заботником. Он почитал не только традиции первого русского театра, но и тех людей, которые безоглядно служили Волковскому, помогал им, хорошо знал и чувствовал «стариков». Интеллигентность, интеллект, необычайная скромность были его отличительными качествами. А в час прощания Наталия Ивановна говорила не о нем, а ему:
– Все 10 лет я его называла Владимиром Георгиевичем, хотя он был моим учеником и я знала его совсем мальчишкой. Но сегодня мне хочется сказать – Володя. Хочется плакать, кричать, рыдать от такой несправедливости. Его насмерть ранили те самые газетные строки, о которых здесь говорили. А мы его любили и любим. Володя, спасибо тебе за все.
В репертуаре театра остались спектакли Боголепова, в Ярославле осталась память о нем. Но только сердце не успокаивается – зачем так рано?
Марина ШИМАНСКАЯ