эта сложная и трудоемкая. Своих воспоминаний Федор Иванович написать не успел (он скончался в 1949 году), так что каждая находка в воспоминаниях соратников и современников, в архивных, музейных и других документах – на вес золота.
Интересные находки ждали автора в трехтомном собрании сочинений поэта Бориса Слуцкого. Прежде всего это стихотворение «Маршал Толбухин».Сегодня мы публикуем отрывок из будущей книги.
Почему именно Борис Слуцкий взялся за толбухинскую тему? Потому, что знал ее не с чьих-то слов. С июня 1943 года и до конца войны (точнее, до августа 1946-го) служил он в политотделе 57-й армии. Ею Ф. И. Толбухин командовал в Сталинградской битве, затем она вошла в состав 3-го Украинского фронта, командующим которым был назначен наш земляк. В личном деле Б. А. Слуцкого (писательском) хранится его автобиография:
«Был во многих сражениях и во многих странах. Писал листовки для войск противника, доклады о политическом положении в Болгарии, Югославии, Венгрии, Австрии, Румынии для
командования, написал даже две книги для служебного пользования о Югославии и юго-западной Венгрии. Писал текст первой шифровки «Политическое положение в Белграде» (20 октября 1944 года). Многократно переходил линию фронта и переводил через нее немцев-антифашистов, предъявлял ультиматумы (в том числе в Белграде и в районе Граца) – вел обычную жизнь политработника. В конце войны участвовал в формировании властей и демократических партий в Венгрии и Австрии. Формировал первое провинциальное правительство в Штирии (Нижняя Австрия)».
Так рассказал сам Б. Слуцкий. А вот что написал о нем его старший товарищ Константин Симонов в преди-словии к сборнику «Избранное»:
«Свой первый сборник «Память» через двенадцать лет после Великой Отечественной войны опубликовал бывший гвардии майор, четырежды награжденный боевыми орденами, от начала до конца прошедший всю дорогу войны, тяжело раненный и уволенный из армии со второй группой инвалидности.
В книге «Память» я, так же как и другие ее читатели-фронтовики, встретился с человеком, который знал о войне зачастую больше нас, много и глубоко думал о ней и видел ее по-своему зорко и пронзительно.
«Избранное» Слуцкого не только повесть о его собственной жизни, но и биография поколения, и портрет времени, полного тяжелых испытаний. Биография и портрет этот написаны с гордостью и в то же время без лести, без коленопреклонений, то есть с той истинной любовью, которая не уживается с лестью.
Не буду скрывать, да если бы и захотел, не смог: я отношусь к стихам Слуцкого пристрастно. И о войне, и о послевоенном времени Слуцкий написал много таких стихов, читая которые нередко кажется: вот это ты хотел написать сам, но не написал, а вот об этом думал так же, как он, но у тебя твоя мысль не воплотилась в стихах, а ему это удалось.
Так уж вышло, что в поколении поэтов, которое следовало за нашим, последним предвоенным, Борис Слуцкий с годами стал самой прочной моей любовью».
Далеко не сразу после последних залпов войны Б. А. Слуцкий начал писать стихи о ней. Память отстоялась, определился ее главный слой. Была найдена стихотворная форма. И вчитавшись в того же «Маршала Толбухина», уже не задаешься вопросом: почему Федор Иванович назван «интеллигентом в десятом поколеньи»? Хотя сам о себе полководец сообщал в документах:
«Родился в 1894 году в деревне Андроники Ярославской области. Родители – крестьяне-середняки. Окончил 3-классную церковно-приходскую школу. Сдал экстерном за 6 классов коммерческого училища в 1912 году в Петербурге. Работал конторщиком...» Мать будущего маршала Анна Григорьевна говорила о себе, что и расписаться-то толком не умеет.
К 100-летию со дня рождения Ф. И. Толбухина газета «Красная звезда» посвятила ему большую статью, дав такое определение:
«...Невозможно представить себе интеллигента жестоким и злобным. Так же как немыслящим, бездуховным, неразумным. Солдаты к таким нюансам в своих начальниках очень чутки и, между прочим, охотно и виртуозно сочиняют легенды: о хороших командирах – хорошие, о плохих – плохие. Ну и, как полагается во всякой легенде, в ход идут самые невероятные преувеличения, гиперболы. Отсюда вот, скорее всего, и эта высшая степень интеллигентности – аж в десятом поколении! – присвоенная Федору Ивановичу солдатской молвой в знак особой любви и уважения к нему. Поэту, служившему в тех же войсках, досталось лишь транслировать эту молву потомкам».
Но не гипербола это, не преувеличение. Чтобы убедиться, достаточно заглянуть в «Словарь иностранных слов». В переводе с латыни «интеллигент» означает: «знающий, понимающий, мыслящий, разумный». Этими качествами солдат Отчизны в маршальских погонах Федор Иванович Толбухин обладал в десятикратном объеме. А поэт-фронтовик Слуцкий не «транслировал» чужие образы и сравнения. Вот его строки:
Интеллигенция – русское слово,ставшее мировым,интеллигенции русскойслава,ставшая мировой...И если нету значка нагрудного
«Интеллигент СССР»,значит, жребия этого трудногоеще не слишком доступен пример.Строки эти впервые опубликованы в журнале «Юность» в 1987 году, уже после кончины Б. А. Слуцкого. Сказалась контузия, мучившая его всю жизнь невыносимыми головными болями, от которых не избавили две трепанации черепа.
Он скончался в 1986 году в день, когда весь народ чествует защитников Отечества – и рядовых, и майоров, и маршалов, – 23 февраля.
Маршал Толбухин
У маршала Толбухина в войсках ценили мысль и сметку,чтоб стучала, и наливалась силою в висках, и вслед за тем победу источала.
Сам старый маршал, грузный и седой, интеллигент в десятом поколеньи, любил калить до белого каленья батальных розмыслов железный строй.
То латы новые изобретет и производство панцирей наладит, и этим утюгом по шву прогладит врагов. Сметет и двинется вперед.
То учредит подводную пехоту, которая проходит дном речным и начинает страшную охоту на немца, вдруг возникши перед ним.
Водительство полков не ремеслом считал Толбухин, а наукой точной. Смысл западный со сметкою восточной спаяв, он брал уменьем, не числом.
Жалел солдат и нам велел беречь, искал умы, и брезгал крикунами, и умную начальственную речь раскидывал, как невод, перед нами.
В чинах, в болезнях, в ранах и в летах, с веселой челкой надо лбом угрюмым он долго думал, думал, думал, думал, покуда не прикажет: делать так.
Любил порядок, не любил аврал, считал недоработкой смерть и раны, а все столицы – что прикажут – брал, освобождал все – что прикажут - страны.
Виктор ХРАПЧЕНКОВ.