Казус участка

Можно ли найти более странное время для показа фильма с глубоко советским названием, полученным от родившегося в начале 50­х годов прошлого века романа В. Дудинцева, «Не хлебом единым», чем одиннадцатый час вечера (или ночи) в воскресенье? Если бы мы, в России, вели счет дням недели на английский манер, то у нас неделя начиналась бы с воскресенья; вот и мой телевизионный «отсчет» захватывает два воскресенья – предпоследнее, с новым фильмом С. Говорухина по старому роману Дудинцева, и последнее, с продолжившимся показом «не сериала» Ю. Грымова по роману Л. Улицкой.

Говорухину как юбиляру Первый канал все же уделил вечернее, пусть и неудобное накануне рабочего дня, время (показ закончился около часа ночи, то есть уже в понедельник). Но знаменитому клипмейкеру, который однажды посягнул на наше святое – тургеневскую «Муму», лихой в своих экспериментах канал НТВ уделил время, подходящее не столько для этого бронзовеющего эпатажного мэтра, сколько для «бедных, злых, любимых» персонажей его соавторши Улицкой. Подумать только, премьерный показ «Казуса Кукоцкого», по две серии подряд канал для «небедных», НТВ, назначил на два часа дня, по субботам и воскресеньям. Однако смотреть на страдания душевнобольной, которая сама себе пишет записочки, на экспериментальную мышку, у которой производят трепанацию черепа, на лысый череп тоскующего от своего несовершен­ства и заглатывающего водку гениального врача вряд ли станут во время обеда люди, ведущие сегодня размеренный, здоровый образ жизни. Тем более не станут отдыхающие в середине выходного дня глядеть на выполненные в стильной монохромной, желтовато­серой гамме мучительно­элегантные кадры с карабкающимися по песчано­глинистым склонам людьми, которые к тому же время от времени и вовсе выкапывают сами себя из рыхлых насыпей, то сбиваясь в кучки, то разоб­щенно ковыляя в своих и, видимо, наших общих сновидениях­кошмарах.

Это уже не казус Кукоцкого, знаменитого врача­гинеколога, а казус Грымова, который когда­то показал публике первый по­настоящему профессиональный рекламный клип – с голыми телами людей, корчившихся в пепельнице, как оплывающие пеплом окурки. Теперь режиссер снял фильм тоже о вреде, но не курения, а самой жизни, в которой любовь есть источник страданий, а понимание – источник безумия. Действие фильма, происходящее в середине двадцатого века, вполне укладывается в русло современной ретромоды. По­дамски жалобная интонация Улицкой получила обертоны в мужском голосе режиссера, но щемящая, тоскливая нота, такая несвоевременная в минуты отдыха телезрителей, боюсь, осталась неуслышанной.

Годящийся Грымову в отцы Говорухин эстетом в кино не слыл, в политические игры подался с активностью, присущей его поколению семидесятилетних энтузиастов. Правда, ему, к его усам и сипловатому голосу, идет трубка и большая собака, которые фигурировали в фильмах, где он играл то английского высокомерного аристократа Фаунтлероя, то соратника российской «мисс Марпл» в картинах с издевательским названием «Жен­ская логика» и замечательной партнершей (впрочем, еще кто кому партнер!) Алисой Фрейндлих. Но о ней – чуть дальше. Вот этот­то социально активный Говорухин снял фильм, который и не показать было неловко, и показывать не очень­то хотелось, как пятьдесят с лишним лет назад не хотелось публиковать роман «Не хлебом единым». Опять – ретро: шляпки­«менингитки», добротные толстые каблуки женских ботинок, спинки кроватей с никелированными шарами, широкие лестницы «сталинских» зданий, бодро дымящие заводские трубы...

Только в отличие от Грымова Говорухин в «эту пору прекрасную» успел пожить, и для него борьба за право простого учителя физики изобретать нужные стране трубы – это кусок его живой и, думаю, любимой жизни. Он искал себе актеров­соратников. И нашел старательно семенящего В. Сухорукова – с лысым черепом, как у Ю. Цурило в фильме Грымова. Да, была такая мода, вот и пришедший к власти Хрущев (модная сегодня телефигура) череп брил, это стало знаком времени, в которое с завидным упорством возвращает нас родное телевидение. Еще Говорухин нашел изумительно уложившегося в стандарт чудака­ученого ровесника своего, А. Петренко: трогательного, мягкого, нелепого, играющего любую роль – потому что органичен беспредельно – как единственную и неповторимую. Не будь здесь Петренко, погубил бы фильм этот «чудак»; а с ним нарочито простодушная лента о нашем социалистическом прошлом с человеческим лицом вызывает ностальгию. Но не по прошлому, как могло бы показаться, а «по настоящему», как писал когда­то еще один нынешний ровесник этих чудаков, поэт А. Вознесенский.

Давным­давно, когда еще выходили на сцену такие артисты, как Раневская и Плятт, во многих театрах нашей страны шла примитивная американская мелодрама о несчастливой старости на их «проклятом Западе», и называлась она «Дальше – тишина». Пьесы, спектакли, фильмы о стариках, чье время ушло и чья жизнь остановилась, как стрелки в испорченных часах, на каком­то одном событии, эмоции, воспоминании, долгое время были у нас только иностранными. Потом наш соб­ственный комедиограф Рязанов снял странноватый фильм «Небеса обетованные», где старики выпадали из жизни на нашей родной почве. Рязанова не поняли, фильм не полюбился. Но вот тоска по привычным лицам и понятным эмоциям начинает приводить в стан стариков и тех, кому еще не время там находиться по своему реальному возрасту, как Грымов, и тех, кто, даже достигнув преклонных лет, может гордиться хорошим тонусом и профессиональной формой. Например, Алису Фрейндлих.

Верный этой актрисе режиссер К. Худяков снял с нею и годящимся ей в младшие сыновья Е. Мироновым камерную ленту «На Верхней Масловке». Невыигрышное название может сравниться только с невыигрышным временем, которое в эфире Первого канала было отведено фильму: пятница, с 11 до часу ночи. И хотя Фрейндлих получила приз («Ника», лучшая женская роль) за роль почти столетней старухи с хитро­безумным взглядом, цепкими пальцами кокетки­художницы и головой, облепленной шапочкой 20­х годов и опушенной не волосами, а подобием перьев; хотя Миронов замечательно хорош своими резковатыми от неуверенности манерами, своей быстрой от желания не обременить речью, фильм этот, уверена, мало кто посмотрел. Он ни в одной из виденных мною программ не был вообще никак анонсирован – ни как новый, ни как заслуживающий внимания. А ведь заслуживает. Как это было с другими лентами того же режиссера, начиная с «Успеха», где Фрейндлих «воспитывала» Филатова...

Казус налицо: бездарный по сюжету, застенчиво насобиравший массу актеров во главе с Л. Ярмольником «Заколдованный участок» идет по Первому в прайм­тайм. По будням. Третью неделю. Достойные фильмы к публике не пробиваются. Как там у классиков? Вся наша страна... уж не Загородный ли сад?